Цивилизованное общество. Акатава Ибис
из металла, алюминия например, это мягкий, но металл. Она даже не пыталась начать разговор, она просто стояла и молчала, как чужая, – нет, мы стояли и молчали, как чужие… Хотя мы и были чужими.… Нет… но всё же…
Вот подъехал поезд, открылись двери, люди хлынули из них, она стояла и всё так же молчала, когда поток рассеялся, она зашла в вагон и сев на первое с краю место, положила сумку себе на колени. На ней были надеты синие джинсы, серое пальто, на ногах сапожки на невысоком каблуке, на голове милая шапочка. Я сел рядом и почувствовал какой-то холод, он внезапно овладел мною, придя ниоткуда, он охватывал мою грудь, пробираясь по коже, доходя до позвоночника, до костей, мне стало зябко.
Поезд тронулся с места, мы поехали. Она сидела и молчала. Лицо её ничего не выражало. И тут я понял, что не так: сам её облик был не тем. Она, всегда одевающаяся ярко, всегда любящая зелёный цвет и серёжки.… На ней не было их, никаких, вообще. Мне стало нехорошо, я понял, что это она, но в то же время не она.
Она не любила одеваться неэффектно, неярко, всегда только ярко, если уж неэффектно, или же эффектно, если неярко. А сейчас, сейчас передо мной, рядом со мной сидела другая девушка, девушка, которую я не знаю… Хотя я её и ту, как видно, не знал и не хотел знать…
Серое, хорошо сшитое пальто, видно, что дорогое, но серое, даже не серое, а цвета сухого с мокрым по окантовке асфальта, с большими, в тон пуговицами и поясом, что аккуратно и элегантно был перевязан на талии.
Строгая – вот какая она была, взрослая, уже не ребёнок, уже не девочка, не подросток, не та веселая молодая девушка; спокойная, рассудительная молодая девушка – вот кто сидел рядом со мной.
Боже, неужели это я, я сломал её, я превратил из яркой красавицы в серую льдышку, которая не улыбнётся, не засмеётся, не повернёт ко мне головы, не заговорит. Поезд подъезжал к станции, а нам ещё ехать четыре остановки, это молчание угнетало меня. Я искоса бросил на неё взгляд, хотя понимал, что если она это и видит, то никак не реагирует.
И тут пришла в голову мысль, что зря я вообще всё это затеял. А ты не подумал, из-за кого или чего она стала такой? Ну не обязательно из-за меня, возразил я сам себе. Ну ты и козёл, отругала меня совесть.
Если признаться по-честному, разошлись мы врагами, хотя она виновата была в этом самым прямым образом. Но кому теперь от этого легче, или кому теперь до этого какое дело, что виновата была она, если ты решил начать с ней общаться?
Первая и единственная мудрость, которую реально надо усвоить и принять: даже если ты не виноват, извинись перед ней, потому что последствия бывают разные, и дело не в битье посуды, дело в том, что я видел сейчас…
Я вновь посмотрел на неё; она прикрыла глаза, и я увидел, как из-под ресниц скатилась слеза. Она плачет?! Но почему?! Что я успел такого сделать или сказать? А может, у неё что-то болит, а я её тут вызвал на встречу? Может, менструация?
Вот она поднесла ладонь к лицу и резким движением стёрла со щеки влагу, опустив руку, она тихонько вздохнула, видно, почувствовав на себе чей-то взгляд, а точнее мой, она резко открыла глаза, я же отвёл свои,