Цивилизованное общество. Акатава Ибис
это? – Подняв голову, она посмотрела прямо в мои глаза. Я видел, как ей больно. Я видел теперь не взгляд взрослой девушки, мудрой и холодной, а взгляд обиженного ребёнка, и сама она уже не казалась такой холодной и неприступной.
Я сглотнул ком в горле. Какой же я болван, отругал я себя. Как я посмел обидеть эту девушку, этого взрослого милого ребёнка, ребёнка, который любил меня и пытался доказать, что праздники – это здорово и что без них жизнь не весёлая, а обыкновенная, серая, что дарить подарки – это классно и приятно, что сам процесс этого уже поднимает настроение.
Я пододвинулся к ней на сидушке, протянул руку к её плечу, дотронувшись до него, и почувствовал, как рука её напряглась.
– Прости меня, – прошептал я. Она отвернула голову. – Прости, я такой болван, что не понял этого раньше.
– Чего не понял?
– Что ты настоящая, слишком настоящая, чтоб кого-то играть, играть чью-то роль. И все твои слова про то, что на самом деле ты другая, всё это было неправдой, а я мерил тебя по другим, да что скрывать – по себе. Ведь у меня много масок, я был уверен, что так лучше, зачем кому-то видеть меня настоящим, разве люди воспринимают друг друга настоящими?
– Да, у тебя много масок, – согласилась она, но головы не повернула.
– Я не доверял никому и никогда, даже себе.
– Я помню.
– Я и сейчас не могу доверять ни себе, ни кому-либо ещё. Но я хочу попробовать начать доверять тебе…
– Зачем? – хрипло спросила она.
– Потому что я выбрал тебя.
– А ты спросил меня, выбрала ли я тебя? Хочу ли я тебе доверять? Хочу ли я что-то начинать с тобой сначала? – Она повернула голову, взгляд её глаз был вновь холодным и тёмным.
– Если не хочешь, я не буду больше беспокоить тебя, извини, что вызвал сюда, на этот ветродуй.
Её лицо было непроницаемым, затем черты его смягчились, и она спросила:
– Почему ты поменял своё мнение о собственной самодостаточности?
– Потому что понял, что жить в одиночестве – это возможно, но не нужно, не нужно, если ты на самом деле не хочешь быть отшельником. Раньше я хотел, но сейчас уже нет, не потому, что я полюбил этот мир, мир людей, или отказался от мысли уехать из города и стать лесничим, а потому, что я понял, что ты слишком много для меня значишь.
Я не думал, что когда-нибудь стану таким сентиментальным и скажу то, что собираюсь, но мне хочется быть счастливым. Хочется любить так, как описывают в книгах, но всё жё немного иначе. Я не книжный герой, но я человек. И ты права, жить надо каждым днём.
Я не могу сказать, что резко и сильно изменился, моя медлительность в некоторых делах – она всё равно при мне. Но теперь я понял, что ты хотела сказать, говоря о праздниках, что ты хотела донести до меня, даря подарки, которые зачастую не были мне нужны и полезны, которые я принимал скрипя зубами и говоря спасибо так, чтобы не обидеть тебя, а ты верила мне.
– И что же это? – хрипло спросила она, её глаза вновь наполнились слезами.
– Твоё отношение ко