Песня мертвых птиц. Вячеслав Прах
сказал доктор Стенли, пытаясь заставить свои глазки не бегать из стороны в сторону при разговоре с этим крайне серьезным человеком с пронзительным взглядом. – Он незамедлительно поставил в известность докторов.
– А кто первым вошел в комнату?
– Я, – нерешительно сказал доктор Стенли. Словно задумавшись после заданного вопроса: «А почему и вправду я сюда вошел?»
– Зачем? – вопросительно посмотрел мужчина, который давил на доктора своим взглядом. И, несомненно, раздавил бы его, если бы не вмешался директор.
– Потому что окно со двора показалось дворнику закрытым. Мой заместитель зашел, чтобы посмотреть, не закрыто ли оно на задвижку, иначе можно было бы предположить, что в моей лечебнице произошло убийство.
Офицер перевел взгляд на директора, который, подобно Атланту, легко выдержал свалившееся на его плечи небо. Он сам мог кого хочешь задавить своим пристальным, беспристрастным взглядом. После того как полицейский понял, что с данным субъектом такой метод давления не сработает, он снова обратился к доктору Стенли.
– Окно было закрыто на задвижку?
– Нет. Оно было просто прикрыто. Это ветер…
– Понятно, что не призрак пациента. Кто из вас брал в руки записку?
Оба доктора отрицательно покачали головами.
– Хорошо, – немного смягчившись, сказал офицер, который уже произвел на них впечатление несокрушимого служителя доблестного отряда полиции. – Есть предположения, что там написано?
– Ни малейших, – без колебаний ответил директор. Доктор Стенли решил промолчать.
– В записке написано, что парня утомила жизнь и он желает свести с ней счеты. По-моему, все очевидно, господа! Самоубийство. Прошу предоставить мне отчет, письменное заявление о…
– Офицер, – вдруг перебил его директор. – Вы чувствуете в воздухе запах табачного дыма?
Мужчина глубоко вдохнул носом, хотя этого можно было и не делать.
– Чувствую, а что?
– Почему вы тогда не задали вопрос – курил ли пациент? Я, к примеру, не заметил в комнате ни пачки сигарет, ни пепельницы. Поэтому я задал себе такой вопрос, когда впервые вошел в комнату. Здесь до отвращения воняет дешевыми сигаретами.
Оба офицера засмеялись.
– Вы что, детективов пересмотрели, директор? Шерлоком Холмсом себя возомнили?
– Вопрос и вправду хороший, молодые люди, – вдруг пробился тихий, но на этот раз более уверенный голосок доктора Стенли. – Эрих Бэль на дух не переносил сигаретного дыма. Он у него вызывал тошноту и мог спровоцировать рвоту, это неоспоримый факт! Странно, что я сам не придал значения тому, что в комнате пахнет сигаретным дымом. Я настолько к нему привык, так как все и везде в этой больнице курят, что и здесь я воспринял этот запах как должное.
Улыбки сошли с лиц офицеров. И тот, который вел разговор, продемонстрировал прежнюю каменную гримасу.
– У вас пациенты спокойно передвигаются по лечебнице, курят и делают, что хотят? – обратился он к старику, но на этот раз ответил ему директор:
– Только под присмотром