Сафари на Жар-птицу. Дарья Калинина
получила жилье, так носа сюда больше не кажет. Я ее понимаю. Каждый приход – это сплошная головная боль из-за Павлика. Вечно он у сестры деньги клянчил. А как она появляться тут перестала, а вместе с ней и деньги, Павлик воровать начал. Мы с мамой говорили об этом тете Еве, но она странная в последнее время стала. Сказала, что устала от выходок Павла. Что каждый сам кузнец своего счастья. И что она знать больше ничего не хочет про Павла. Если посадят, туда ему и дорога. А вообще, лучше бы он совсем умер.
– Могу ее понять. Брат совсем ее допек.
– Конечно. Только странно. Все-таки брат. И тетя Ева его очень любила. Прежде она никогда бы таких жестоких слов не сказала.
– Прежде?
– До встречи с этой Синей Бородой, будь она неладна!
– Что за синяя борода?
– Тетка одна! Я ее один только разочек в кафе на дне рождения тетечки Евы увидела и сразу возненавидела на всю жизнь!
– Почему так?
– Ох и противная! Никого к тете Еве не подпускает. И борода эта еще ее! Нет, я понимаю, все в жизни случается. Гормоны там бушуют. Но если не повезло тебе, если выросли у тебя волосы на подбородке, сходи в салон, удали их лазером. Сейчас это все без проблем делается. Зачем же свое уродство подчеркивать? Зачем бороду специально отращивать да еще в синий цвет ее красить!
Саша внимательно смотрел на Таню. Нет, что-то тут было не то. Не стала бы Таня так сердиться просто из-за чьей-то там внешности, пусть даже и такой оригинальной.
– Эта Синяя Борода, как я ее называю, совсем тетю Еву под себя подмяла. Вертела ею, как хотела. Тетя Ева только ей в рот и смотрела, только ее и слушала. А Синей Бороде только того и надо! Вливала в тетю Еву всякую гадость.
– В смысле? Спаивала ее?
– Нет, это я фигурально выразилась. Хотя, может, и подпаивала чем, когда никто не видел. Но при нас она лишь мозг тете Еве промывала. Мол, надо быть сильной. Надо уметь держать удар. Надо постоять за себя. Если бьют, надо дать сдачи, и дать ее так, чтобы больше к тебе не сунулись. Уверена, это после таких вливаний тетя Ева начала по отношению к Павлику так жестко себя вести. Раньше она всегда давала ему денег, понимала, брату никогда не быть нормальным. Нельзя, чтобы он опускался все ниже. Ведь если не дать ему денег, он воровать пойдет. Она раньше всегда говорила, мой брат, моя кровь, мой крест, надо его нести и не роптать. Слава богу, есть работа, есть деньги, могу поддержать непутевого брата. А как с Синей Бородой связалась, все! И слышать про чужие проблемы не хотела. Это Синяя Борода, наверное, тетю Еву научила, что общаться надо только с теми людьми, от которых может быть польза. Ну, или хотя бы не будет вреда. Все прочие – это балласт, их вон за борт! А Павлик – он неплохой. Конечно, наркотики его изуродовали. Но ты бы слышал, как он сам сокрушался о своей жизни непутевой. Он и лечиться пытался. В больницах лежал много раз. В монастыри ездил. Приедет оттуда, смотришь и не узнаешь, такой хороший, такой светлый человек. А пройдет месяц-другой, прежние дружки снова к себе зазовут, и пойдет-поедет заново. Грязный снова ходит, бормочет невнятное. А очухается, снова