Занимательная философия. Л. Е. Балашов
эти люди совсем не чувствуют русский язык, либо они отмороженные, безнравственные, которым чужды понятия чести, совести, порядочности, благородства.
Играли с понятием “эгоист”, назвали журнал этим именем, магазины называют. Теперь добрались до совести…
Это не просто постмодернизм. Это нравственная деградация. Некоторые бизнесмены и представители рекламного бизнеса опустились ниже плинтуса, посчитали, что схватили бога за бороду и что им всё позволено.
Использовать для раскрутки бизнеса моральные понятия такой высокой пробы как совесть – безнравственно. Это всё равно, что использовать тело женщины для постыдного бизнеса, для сутенерства.
Справка:“Совесть” – продукт КИВИ банка. По этой карте покупаются товары в магазинах-партнерах программы с беспроцентной рассрочкой сроком до 1 года.
29.04.2017.
Речь Алеши Карамазова о доброте и любви человеческой
Между тем все тихонько брели по тропинке, и вдруг Смуров воскликнул:
– Вот Илюшин камень, под которым его хотели похоронить!
Все молча остановились у большого камня. Алеша посмотрел, и целая картина того, что Снегирев рассказывал тогда об Илюшечке, как тот, плача и обнимая отца, восклицал: “Папочка, папочка, как он унизил тебя!” – разом представилась его воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его душе. Он с серьезным и важным видом обвел глазами все эти милые светлые лица школьников, Илюшиных товарищей, и вдруг сказал им:
– Господа, мне хотелось бы вам сказать здесь, на этом самом месте, одно слово.
Мальчики обступили его и тотчас устремили на него пристальные ожидающие взгляды.
– Господа, мы скоро расстанемся. Я теперь пока несколько времени с двумя братьями (…) Но скоро я здешний город покину, может быть очень на долго. Вот мы и расстанемся, господа. Согласимся же здесь, у Илюшина камушка, что не будем никогда забывать – во-первых Илюшечку, а во-вторых друг о друге. И что бы там ни случилось с нами потом в жизни, хотя бы мы и двадцать лет потом не встречались, – всё-таки будем помнить о том, как мы хоронили бедного мальчика, в которого прежде бросали камни, помните, там у мостика-то? – а потом так все его полюбили. Он был славный мальчик, добрый и храбрый мальчик, чувствовал честь и горькую обиду отцовскую, за которую и восстал. Итак, во-первых, будем помнить его, господа, во всю нашу жизнь. И хотя бы мы были заняты самыми важными делами, достигли почестей или впали бы в какое великое несчастье, – всё равно не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое и нас сделало на это время любви нашей к бедному мальчику может быть лучшими, чем мы есть в самом деле. Голубчики мои, – дайте я вас так назову – голубчиками, потому что вы все очень похожи на них, на этих хорошеньких сизых птичек, теперь, в эту минуту, как я смотрю на ваши добрые, милые лица, – милые мои деточки, может быть вы не поймете,