Непростые истории 5. Тайны ночных улиц. Евгения Кретова
хех.
На самом деле, не понимаю, почему ты мне говоришь, что даришь своё имя, Антарес, но это очень мило и красиво. И всё же, если что – меня зовут Эль. Но ты можешь и дальше называть меня своим именем».
Я очнулся, когда Сириус уже вовсю хохотал и даже стучал кулаком по столу:
– Видел бы ты себя, Рес, как будто нашёл способ, как достать городу солнце… Ладно, ладно, всё.
Как я и хотел, он немного испугался оттого, что я шикнул на него и покрутил пальцем у виска:
– А письмо тебя нисколько не удивляет?
Сириус виновато помотал головой, сел рядом и взял мятую бумажку – мои ладони долго не разжимали её, и Сириус опять прыснул. Но быстро стал серьёзным, ткнув пальцем в некрасивый острый почерк:
– Смотри, автор письма – человек! То есть, девушка. Видишь, она сама так написала. Вот здорово! Теперь мы всем докажем, что не дураки: люди существуют!
Мне не хотелось никому ничего доказывать. Если бы другие призраки хотели верить в существование людей, то верили бы. Сейчас же любое доказательство поднимут на смех. Мы вообще признаём только то, что нам по той или иной причине выгодно. А призракам нужен лишь покой.
Сириус со мной не согласился:
– Я сниму копии с письма и расклею по всему городу! – он восторженно взмахивал руками, а его глаза горели, как будто он был… живым. Блестели, как звёзды, которым мы дарили свои имена. Мне хотелось вырвать письмо, но руки не слушались: Сириуса наполнила надежда, и жалко было её отнимать.
– Призраки не такие уж безнадёжные, – говорил он, пока принтер копировал послание, адресованное мне и только мне: – Они поверят, ты увидишь. Они сделают меня мэром, и я смогу изменить город, как мы хотели!
Со смешанными чувствами я вернулся домой.
Я жалел, что поделился секретом с наивным Сириусом, но радовался тому, что сбылась его мечта: увидеть доказательство существования людей.
– Если бы я мог рассказать тебе всё, Эль… Мне так жаль, что я тебя подставил. Боюсь, твоё письмо поднимут на смех. И в этом виноват я.
Я сидел на подоконнике, прислонившись лбом к стеклу и всматриваясь в мёртвый мрак улиц, как кое-что произошло.
– Мне неприятно, – послышался растерянный женский голос за спиной. – Но пока я не буду на тебя сильно злиться. Хорошо, что ты мне, всё-таки, снишься.
Я обернулся.
Девушка. Длинные чёрные волосы, кожа смуглая… (не белая, жёлто-зелёная или синяя, как у нас!), щёки розовые, грудь вздымалась… В ней что-то билось, я слышал частый стук… Я прижал руку к своей груди – там было тихо, холодно и пусто.
У девушки были зелёные глаза, а я даже не помнил, какие – у меня. Она была уверена, что спит, – я знал, что это не так, потому что я не мог спать. Она была живой, а я – мёртвым.
А ещё – она была правдой. Правдой в пушистой серой пижаме и синих тапочках.
– Серьёзно, Антарес, давно уже пора было, – сказала она, рассматривая мою книжную полку: – Нил Гейман, Стивен Кинг и… Достоевский, Пастернак? Вот это сочетание.
– Я…