Контрудар. Игорь Недозор
к предвоенным заботам.
Как, черт возьми, все медленно идет!
Вот наладили отливку пушек. Но как выяснилось, хорошего дерева для лафетов в окрестностях нет. Сбитые из местной акации или сосны трескались на пятом-шестом выстреле. Пришлось снаряжать экспедиции за бревнами в горы и тащить их верхами – техника не пройдет по тем кручам.
Для ускорения работы в Арсенале на последнем курултае он попросил союзных ханов прислать людей, знакомых с кузнечным ремеслом. Хотя бы из беженцев. Он наивно рассчитывал, что правители будут обрадованы возможности отделаться от свалившихся, как снег на голову, нахлебников. Как бы не так – прислали, кажется, самых никчемных, которых даже перетаскивать тяжести в цехах не получится поставить – троих уже выдрали кнутами за кражу железа на предмет обмена на хмельное.
Вместе с Лыковым попросил выделить всадников на усиление дальних дозоров на самых опасных направлениях на границе, а получил всего полсотни неопытных юнцов.
В итоге Макеев махнул на все рукой, решив делать то, что в его силах, а там будь что будет…
Конечно, когда дойдет до настоящей войны, все изменится. Но вот не будет ли поздно?
По крайней мере, он надеялся на это.
Но все же – вот несправедливость жизни. Только-только начали не выживать, а толком жить, более-менее все наладилось, а тут эта война!
С такими мыслями он вернулся во дворец и устроился в кабинете, готовясь разбирать накопившиеся бумаги. Кстати о бумагах. Он любовно погладил стопку толстых желтоватых листов – вот сделали свою бумагу, как побочный продукт при выпуске картонных патронов к лупарам. Говорят, что много дешевле местной тростниковой, хотя и похуже. Можно было открыть прибыльную торговлю. Или начать издавать свою газету, как настаивает неугомонный политрук Лыков. Уже и название подобрал. Естественно, «Степная правда», а как же еще. Если бы не проклятый Ундораргир.
Хлопнули ворота, процокали по древним плитам двора копыта иноходца. Макеев хмыкнул и тут же придал лицу усталое выражение крайне занятого человека, оторвавшегося от дел величайшей важности ради незначительной безделицы. Кто-то явился по его душу – то ли гонец, то ли кто из его подчиненных.
В дверях кабинета появился мажордом из местных – бывший купеческий приказчик Бунгар Орут, которого пограничный разъезд отбил у разбойников, решивших ободрать с него кожу, ибо он подрезал в схватке брата атамана.
Мажордома, или попросту дворецкого, пришлось завести, а то разговоры пошли, что князь Сантор слишком уж просто живет, не по чину. А начальник АХО городской администрации Никита Расплетов на эту должность не годится. Выправка не та.
– Тысячник войска державы Тхан-Такх Камр Адай к князю Сантору Макхею по делам службы! – важно возгласил Бунгар.
– Проси…
Интересно, по каким таким делам службы явился Адай? Этого толкового сотника он недавно повысил в звании и назначил командовать новой тысячей, сформированной из