Палиндром. Игорь Сотников
на них своего взгляда. – Только посмотри на них, так тут же сглазят. – С этой мыслью Мирбус перевёл свой взгляд на занимавших рядом с ним свои места, Атлантиду и Атлантику. Чей прекрасный и цветущий вид в очередной раз порадовал его, и он, пожалуй, наверняка порадует и Маккейна, несмотря даже на его вступление в засушливый период своего возраста. Но Мирбус пока не решился идти на такие жертвы и поэтому посчитал разумным, оставить всё как есть за этой частью стола. После чего он переводит свой взгляд на сидящих на правом краю стола господ не внятной и всё больше серой внешности, чья выверенность и отточенность во взглядах на всё вокруг, прямо-таки режет взгляд и даже слух.
– И это не вариант. У них слишком ограниченные взгляды на окружающее и коридор решений слишком узок. Так и гляди, порежут друг друга. – Делает вывод Мирбус, оставив этих узколобых господ наедине с собой, чтобы перевести свой взгляд дальше, в сторону. Где он наталкивается на даму с дюже проницательным и стальным взглядом, зовущейся мадмуазель де Сталь.
– Мадмуазель де Сталь не стоит лишний раз беспокоить. – Подумал капитан Мирбус. – Хотя она была бы рада себя побеспокоить. – Мирбус отводит от мадмуазель де Сталь взгляд, затем пробегается своим взглядом ещё по нескольким лицам и, не найдя среди них достойного лица, которое соответствовало созревшим в его голове требованиям и задачам, останавливает свой взгляд на генерале Томпсоне. – А это, пожалуй, то, что нужно. – Подводит итог своему наблюдению Мирбус, и к так и знал Томпсона, усаживает Маккейна рядом с ним.
Ну а Маккейн даже рад такому выбору Мирбуса – ему не нужно будет терзаться в ожидании возмездия, и можно будет прямо сейчас начать воздавать по заслугам этому предателю Томпсону. И Маккейн сразу же, не откладывая в долгий ящик свои намерения насчёт этого подлейшего из генералов, так крепко садится на свой стул, что раздавшийся из под него треск в результате такой его присадки, жутким эхом отдался в голове Томпсона, всё отлично для себя понявшего – сейчас Маккейн будет так жёстко его подсиживать, что ему усидеть на своём месте, во всех смыслах этого сочетания слов и его должностных значений, будет крайне сложно сделать.
И только он об этом подумал, как эта мысль острой болью отдалась в его ноге, на которую, судя по всему, каблуком своих тяжёлых ботинок вонзился Маккейн. Отчего генерал Томпсон не сдержался и рефлекторно дёрнулся в сторону Маккейна, где на него с выразительной улыбкой смотрел Маккейн. – Прошу прощения генерал, – сладко ему улыбаясь, проговорил Маккейн и, не сводя с генерала своего яростного взгляда, добавил, – не затруднит вас, подать мне вон тот салат. – И, конечно, генерала Томпсона, на которого сейчас обращены все взгляды за столом, ничего такого не затруднит сделать, даже несмотря на острую боль в ноге и на то, что в результате этого давления на его ногу, он не может сдвинуться с места. А ведь тот салат, на который