Как я стал Богом. Анатолий Агарков
сгоняли с насиженных мест, в теплушки и…. на запад. Всё было лояльно. В Краснодарском крае и на Северном Кавказе – благодатные, в смысле климата, места – были построены современные города и благоустроенные посёлки. Туда мы и манили людей комфортабельными квартирами. Затратной была статья, но получилось. Люди переехали в новые квартиры в новых местах, обжились и начали скучать по прежним лачугам в родных диких краях. Назад, конечно, никто не собирался, но злословили ужасно. А когда в телевизионных новостях замелькали новые Любины города с умными домами, переселенцы возопили – нас обманули.
Мы боялись этой темы. А Люба в своём телеобращении её озвучила.
– Лес рубят – щепки летит. И вы, дорогие мои сограждане, стали щепками Великих Преобразований. Простите, что не смогли найти другого решения и лишили вас малой родины. Волна перемен катится по России, но теперь никого не переселяют – всем находится работа в родных местах. Вы были первыми и потому….
Люба просила прощение за все ошибки Новой Эпохи, взяв их вину на себя. Кандидатом в президенты она выдвинулась с той лишь целью, чтобы получить сполна от народа, что заслужила – признание или презрение.
– Вам решать!
Люба пропала с экрана. Чуть позже позвонил Патрон.
– Ты видел? Ты слышал? Это чёрте что! Твоя красавица-жена в гроб меня загонит.
Любочка на экране действительно смотрелась эффектно – в белой водолазке, похожей на униформу сотрудника «АйСиАй», с безукоризненной укладкой роскошных волос, и никаких украшений. А лицо…. А голос…. Вот только слова. Не зря Патрон возмущается.
Костыль прилетел со своего Сахалина.
– Бросил все дела. Хочу помочь любимице. Где у вас штаб?
Но никакого избирательского штаба у нас не было. Более того, как только поступили деньги избиркома, прозвучал приказ с Дальнего Востока – перечислить их на счёт детского дома в одном из подмосковных посёлков.
– Никакой агитации не будет, – объявила моя жена.
– Это антиагитация, – прокомментировал Патрон увиденное на экране.
Журналист брал интервью в посёлке переселенцев. Косматая бабка грозила кулаком в объектив:
– Геенна ей огненная, стерве Сталинской.
Я позвонил Любе:
– Видела? Как она тебя….
– Что? Кто? Нет, я не смотрю телевизор.
Я рассказал.
– Ты этого хотела?
– Всё идёт по плану. Кстати о геенне…. Лёш, ты сильно будешь жалеть о залоговой сумме? Нет? Тогда пообещай её церковникам после выборов – пусть прочтут молебен о покаянии моём.
– Ты серьёзно?
– Более чем.
Я помчался к Патриарху. В один из божественных праздников в православных церквях России и зарубежья состоялся молебен. Святые отцы просили Господа о снисхождении к Любови Александровне Гладышевой за прежние её прегрешения.
Я ничего не понимал в Любиной игре, но тупо следовал распоряжениям, так как не сомневался, что в решающий момент в борьбу кандидатов