На последний шанс меньше. Илья Алексеевич Видманов
чём-то вы правы, Михаил Сергеевич… Я правильно к вам обращаюсь?
Стараясь держать лицо спокойным Каштан кивнул.
– Вы правы… – продолжил Никита туманно. – Вы всё грамотно рассудили и столь же грамотно обсказали. Да и я, скорее всего, сую сейчас голову в пасть льву…
– Ты погорячился, – Михаил Сергеевич смерил взглядом два бездыханных тела у лестницы. – Между прочим тот белокурый был моим главным помощником. Толковый был человек… А теперь мне придётся искать нового.
Николай, всё это время боявшийся и воздохнуть слишком громко, чуть ожил и даже несмело заулыбался, хотя пытался это скрыть. Понимая, что это ухмылки нервные, панические, он пытался удержаться, но у него не выходило.
– Вообще-то… – Никита снова почесал щёку мушкой, – белобрысый, скорее всего, жив…
Он перевёл взгляд на хозяина дома как раз в момент, когда тот натянул очередную нервную улыбочку. У Николая замерло сердце… но Никита никак не показал, что что-то заметил или разозлился.
– Я всего лишь врезал ему по затылку. Думаю, если он шею не сломал, то жить будет…
Михаил Сергеевич важно кивнул, изо всех душевных жил стараясь этим движением выразить, что всё хорошо, всё идёт к лучшему… но в то же время чутьё его почему-то вопило, что что-то совсем, совсем не так…
– Но вам не стоит переживать: замену искать всё равно бы не пришлось, – губы Никиты сжались в кривую мрачную дугу, пистолет поднялся и направился Каштану в голову. – Мёртвым слуги не нужны.
Выстрел! Николай вздрогнул! Рядом с ним уже заваливалось тело главного, в чьих глазах застыло дикое изумление. Ноздрей коснулся едкий запах пороха, свежайшего, только что сгоревшего.
– Нет! Не надо!– завизжал толстяк, прикрываясь ладонями. Любопытство всё же взяло верх и краем глаза он скользнул по онемелому лицу авторитета: во лбу у того чернеет дыра с пятьдесят копеек, а всё ещё розовые губы словно бы готовы что-то вымолвить, но молчат.
Подступая к трясущейся жертве Никита рявкнул:
– Надо! Надо, Коля! Надо! А что ты думал?! Что тебе всё сойдёт с рук?! Думал, что ты особенный?!
Толстяк мотал головой и скулил, закрывал лицо ладонями и плакал. Никита смотрел зло, всхлипываний не слушал, только его палец всё ласкал спусковой крючок, готовился к решающему нажатию. А кончать пора уже давно – время на исходе…
– Не убивай, прошу! – взмолился раскрасневшийся, вставший на колени толстяк, заливаясь крокодильими слезами. – У меня дети! У меня больная мать! Кто им поможет, если не я?! Забери всё! Не убивай!
Выстрел! Запястье Никиты привычно дрогнуло а из дула «ТТ» побежала тоненькая струйка дыма. Хозяин дома верещать перестал. Наступила тишина.
Никита огляделся, посчитал убитых. Только сейчас, когда всё почти кончено, он позволил себе немного расслабиться, глубоко и шумно вздохнул. Выпущенный пистолет грохнулся у его ботинок, пальцы в перчатках с силой растёрли лицо, взбугрили кожу на лбу. Никита выгнул спину, размял шею – позвонки приятно захрустели. Всё, теперь срочно