Анастасия. Дело о перстне с сапфиром. Тата Орлова
прикрикнула я, возвращаясь к столу. – Веди его сюда!
– Настя… – попытался остановить меня Энгин. Перехватил, крепко, но бережно сжав запястье. – Ты устала. Дежурный следователь и сам справится.
Я это и без него знала, но… Наш противник был хитер и жесток. На нас это накладывало особую ответственность.
Дернув, освободила руку из захвата. Подняла взгляд на Сэма:
– Это ведь еще не все?
– Не все, – подтвердил он мое предположение. – По словам лекаря, в забытьи она повторяла одну и ту же фразу: «Должна забыть…» Говорит, шептала, как молитву.
Должна забыть…
– Она отказалась от сына, – Энгин вслух произнес то, о чем я подумала.
– Или она о чем-то знала, – Сэм закончил вторую часть моего мысленного диалога.
– Или не знала, но догадалась, – подправила я последний вариант. – Тащи лекаря сюда, – попросила Сэма, усаживаясь за стол. – И отправь в «Птичку» дежурную группу, пусть все осмотрят.
Нам предстоял еще один тяжелый вечер.
И, возможно, не последний.
Глава 7
Когда я вышла из Департамента, дело двигалось к полуночи.
– Госпожа Волконская? – стоило показаться на крыльце, сбил меня с мысли о несправедливости слишком знакомый голос.
– Ваше Сиятельство? – с легким сарказмом протянула я, коря себя за невнимательность. Северов с Маркони стояли, укрывшись за тем самым столбом, прислонившись к которому я не так давно сидела.
– Я был уверен, что вы уже…
Сказать «что уже…» я ему не дала:
– Вы с новостями? – оглянувшись на Сэма и Энгина, которые грозными статуями застыли у входа, подошла я к Маркони и князю.
– Мы – нет, – опередил меня старший следователь, – а вот ты, похоже, да.
– Пока не получу результаты экспертиз и заключение нашего лекаря, ничего конкретного сказать не могу, – недовольная сразу всем качнула я головой. – Дурь Джейн купила сама, в аптекарской лавке неподалеку от «Птички». Взяла четыре шарика, все их и употребила.
– Шарики? – уточнил Северов, тут же крепко о чем-то задумавшись.
– Жевательные шарики, – добавила я, старательно «не замечая», как ложится морщинка на его лбу. – Аптекарь сказал, что покупала она и раньше. Не для себя – для конюха, который служит в заведении. Тот еще по молодости упал с лошади, кости срослись неправильно, болят на погоду.
– Это все? – по выражению лица Маркони понял, что мне было, что добавить.
Я – кивнула:
– По словам аптекаря, Джейн была очень расстроена. Глаза красные, отечные. Пальцы теребили край юбки. Он посчитал, что она плакала.
– И это вполне подтверждает версию самоубийства, – вздохнул Маркони. – А вы что думаете, князь? – обратился он к Северову.
– Мне показалось, Джейн успела смириться с разлукой, – не помедлил тот с ответом. – Но ведь я могу и ошибаться, – чуть смягчил он свои слова. – Женское сердце…
– … непостоянно, – насмешливо закончила я. – Она – мать, – произнесла довольно жестко. –