Малолетка. Анастасия Шерр
его потемнел.
– Ася дома останется. Ты, мил человек, кушай на здоровье, да езжай… По своим делам. А нам адрес скажешь, мы сами поедем посмотрим.
Макар небрежно промокнул губы салфеткой и, смяв её, усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся. Зло.
Степан Иванович с опаской взглянул на девочку.
– Асенька, ты иди, собирайся. Мы поедем сейчас, – Лавр даже не взглянул на неё, сверля огненным взглядом деда.
Девушка схватилась и заспешила прочь, а Степан Иванович снова поймал взгляд бандита, брошенный ей вслед.
– Значит так, старик, – Лавр повернулся к нему и сжал в руке ложку так сильно, что та погнулась. – Не вздумай мне мешать, а то я Асю заберу насовсем, хрен увидишь её, понял?
Разумеется, Лавр блефовал. Нет, не потому, что честный такой. Просто Асю ему не хотелось бы спугнуть. Заставить-то её можно… Да больно по любви хочется. Чтобы не брыкалась. По-хорошему с девочкой надо.
Старик вздохнул.
– Зачем она тебе? У неё и так жизнь не сахар, оставь сиротку в покое. Она же в дочери тебе годится…
– Я всё сказал, Иваныч. Станешь девочку от меня прятать – больше её не увидишь. Бывай, – поднялся и пошёл на поиски девушки. – Асенька-а-а! Ты готова?
Она робко вышла из комнаты, прижимая к себе куртку.
– Готова, – улыбнулась, отчего у Макара дыхание сбилось.
– Поехали тогда.
Глава 5
– Ну, рассказывай, – одной рукой вцепился в руль, а пальцами второй постукивал по своей ноге, изо всех сил перебарывая внутреннего зверя, что готов был наброситься на девочку.
Наброситься и тупо поиметь. Примитивность какая, мать честная! И главное, откуда? Девчонка повода не давала. Даже улыбается как-то целомудренно.
Вот эта целомудренность и цепанула. Да так, что не по себе Макару стало. Уже не мальчик, чтобы так голову терять. Нехорошо это. Неправильно. Но если посмотреть под другим углом, то очень даже неплохо. Ему ведь жить с ней, детишек рожать. А тут и страсть и влечение. Чем плохо?
– Что рассказывать? – святая простота нахмурила свои аккуратные бровки.
Ох, милая… Да что угодно! Лишь бы он не думал о том, что ты между ножек прячешь. Хоть о селекции баклажанов, блять.
– О себе рассказывай, – произнёс негромко хриплым голосом и щёки девочки почему-то порозовели.
Он сто лет не видел, чтобы так смущались. Всё-таки идея поиметь девушку не так уж и плоха. Ну и что, что невинная? Он же сам… И для себя. И после, только его она будет, если, конечно, до сожительства дело дойдёт. А там уж он постарается. И ей хорошо будет и ему замечательно. Потом дети родятся. Вот тогда он сможет с уверенностью сказать, что добился всего.
– Я из детдома… – снова застенялась, поджала губы и опустила взгляд.
– Это я знаю, Асенька. Сочувствую и… Забудь, в общем, о детдоме. Теперь у тебя всё хорошо будет. Новая жизнь, так сказать, – даже пожалел, что заставил её вспоминать жестокое детство.
Жалко девочку.
Надо же было у таких родителей родиться.
– Да