Нефела, Облачная страна. Владимир Михайлович Горбачев
этаких пилотских оплеух – как вдруг снова застыл с открытым ртом, как минуту назад. Что-то ему мешало излить на грубиянов свой праведный гнев, что-то связывало язык. Да что же такое? Он что, зеленый стажер, что слово боится сказать? Он откашлялся, вновь приготовился вызвать неизвестный борт – и тут внезапно понял, что именно его остановило.
Незнакомый корабль не просто проходил рядом с объектом – он приближался. Будь Калик у себя в рубке, он бы сразу это установил по показаниям приборов; но и сейчас, простым глазом, он отметил, что светящееся пятнышко увеличилось. Незнакомый корабль приближался, больше того – он шел прямиком к айсбергу на полной тяге.
Норманн Калик почувствовал себя неуютно. Ему вдруг вспомнились истории, слышанные на станциях, на лунных и марсианских базах, там и сям, – жуткие истории о быстроходных корветах без опознавательных знаков, о таком удивительном явлении, как космический абордаж, о взорванных входных люках, о захваченных судах и грузах – и о телах, о телах людей в изрешеченных пулями скафандрах, или вообще без скафандров, превратившихся в ледяные глыбы, летящие среди звезд… Он сопоставил эти рассказы с внезапным появлением незнакомого корабля, с его странным молчанием, и в его сердце проникла тревога. Айсберг, который он вел на Марс, эта гигантская глыба чистейшей воды, была хорошей добычей для бандитов. Он не знал в точности, сколько объект стоит, но знал размер страховки – своими глазами видел документ, в котором значилось число с десятью нулями.
Калик глянул вниз. До поверхности айсберга оставалось метра четыре, не больше; он опускался. Скорее бы! Конечно, это могут быть вовсе не пираты. И даже наверняка не пираты; просто какой-то корабль компании пролетал мимо, обычный корабль, и инспектор решил… А что сигналов не подают, так это они хотят его врасплох застать – не спит ли на дежурстве, или не бродит ли по тропам чужих миров, сражаясь с чудовищами в новой видеоигре. Да, это просто рутинная проверка; не нужно паниковать. Скорее вернуться в отсек, спрятать скафандр, и уже оттуда, из рабочего кресла, послать гостям сигнал вызова…
Но, думая так, он уже понимал, что и оттуда, из рубки, не пошлет никакого вызова. Потому что не бывает таких проверок, и инспектор, какой бы он не был вредный, так себя не ведет. А значит… А значит, вопрос стоит так: надо ли вообще возвращаться в отсек? Можно ли? Но если не в отсек – то куда? И еще – заметили ОНИ его, или нет?
В эту секунду (до поверхности оставалось совсем немного) его приемное устройство вдруг ожило.
– Не сиропь, Деготь, скачь по-скорому, через минуту стопимся, – услышал Калик гнусавый, какой-то противный голос, жующий концы слов. – И топку гаси, слышь, топку гаси по сигналу, а то все баксы на хрен утекут.
– Я гашу, не толочь, – отозвался другой голос, низкий, как из бочки. – Скажи ребятам, пусть берут дудки, в гости к пресному пойдем.
– Ага, повеселим парнишку, а то закис небось на ледышке, – согласился гнусавый, и оба разразились жуткими звуками, в которых ухо