Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков. Александр Прозоров
подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них!».
– Я знаю Откровение, – кивнул Олег. – Знаю, что уж в мастерстве пыток, убийств, истязаний и угроз вы всех прочих на две головы переросли. Но уж коли так, то и я тебе подарок свой оставлю…
Ведун отошел к крыльцу церкви, несколькими ударами сабли оттесал от опорного столба горсть щепок. Потом, отойдя к могилам, срезал с вытянувшегося там побега осины ветку, ножом отсек от нее пять палочек. Вернулся на дорогу, одной из сухих щепок сгреб с дороги впитавшую кровь священника пыль. Посмотрел византийцу в глаза, улыбнулся. Потом чиркнул зажигалкой и поднес огонь к сложенным в кучку щепкам. Они полыхнули мгновенно, словно только и дожидались такого случая. Олег выбрал одну из осиновых палочек, внес ее в огонь, четко и разборчиво зашептал:
– Я мщу за причинённое людям зло, насылаю разлад, неудачу и проклятие на головы врагов, да будут они прокляты и наказаны.
Когда кора на веточке стала заметно обугливаться, Олег вынул ее из огня, зажал в левом кулаке, сунул в пламя другую.
– Как смеешь ты чародействовать в присутствии слуги Божьего?! – хрипло воскликнул священник, оглянулся на крестьян.
Те молчали, зачарованно смотря на творимое колдовство.
Опалив кровавым огнем все пять палочек, Олег отошел к церкви, захлопнул ее дверь, а потом воткнул первую веточку между дверью и косяком:
– Да будет проклят живущий здесь, – вторую с другой стороны: – Да будет проклят враг человеческий. – Третью: – Да будет проклят несущий зло…
Последнюю, пятую палочку ведун приткнул сверху, намертво запечатав проход своим заклятием. Потом отошел к попу:
– Ты уж прости меня, парень, за горячность, – похлопал Олег его по плечу. – Возможно, ты всего лишь баран и клинический идиот и оставлял людей без упокоения и отпевания без всякого злого умысла. Если не было злобы, проклятие, возможно, не станет причинять тебе ответного зла.
– Они были язычниками… – сухим голосом прошептал византиец.
– Значит, все-таки специально, – кивнул ведун. – Ты посеял семя дракона, священник. Брошенные без упокоения люди, кем бы они ни были, постепенно начинают пропитываться злом и несут это зло во все стороны. А по нашим, русским законам зло имеет привычку всегда, ты слышишь, – всегда возвращаться к тому, кто его сотворил. Ты молись, молись своему Богу смерти, византиец. А вдруг ему удастся тебя спасти?
Середин двинулся вперед, прямо на толпу все еще сжимающих косы и топоры мужиков, но те торопливо раздались в стороны.
– Мое проклятие падет на того, – вскинул руки Олег, – на того, кто первым войдет в эту дверь!
Не оборачиваясь, он дошел до двора крестьянина Георгия, вывел своих лошадей, сел верхом и устремился прочь.
Это называлось мчаться куда глаза глядят. Возвращаться на прежнюю дорогу, проезжая при этом мимо церкви, Середину не хотелось, а потому