Сердце ворона. Анастасия Александровна Логинова
ей нравится больше. Она и сейчас едва верила, что владеет этой красотой всецело: столько лет прошло, а желание обладать им ничуть не стало меньше.
Разумеется, она никому не собиралась отдавать медальон. Он ее, только ее! Ведь не случайно же она носит эту фамилию – Ласточкина.
Ей было суждено его найти, не иначе.
Глава 1. Жертва
Этот был уже шестым.
Рахманов, незаметно отстав от группы полицейских, вдруг и вовсе остановился. Прикрыл глаза и растопырил ладонь, чуть касаясь пальцами выросшей по пояс южной травы. Глубоко втянул носом еще прохладный поутру воздух. Медленно выдохнул. Видения, сменяя друг друга, как картинки в калейдоскопе, помчались, не давая, как всегда, толком ни на чем сосредоточиться.
Но главное Рахманов уяснил: этот действительно был шестым, но лишь с начала года. Были и другие жертвы – прежде.
Он скорее нагнал своих, опередил их и первым подошел к границе круга, очерченного золой. Круг не малый, шагов десять поперек будет. Рахманов без сомнений сей круг видел прежде; видел и пять костров внутри него, равноудаленных друг от друга. Видел не на карточках, потому как в сыскном отделении полиции Тихоморска до сих пор не имелось ни фотографического аппарата, ни человека, умеющего с ним справиться. Сыскному отделению всего-то было без малого год.
Рахманов даже выставил руку, вполне серьезно опасаясь, что местные сыщики по незнанию могут затопать следы.
А затоптать здесь было что: по ободу круга отлично читалась вязь из замысловатых символов. Это был до того знакомый и часто мелькающий в воспоминаниях рисунок, что вид его тотчас отозвался вспышкой головной боли. Так бывало, Рахманов давно привык, не придав значения. Опустился на колено, набрав полную пригоршню золы. Мигрень тотчас усилилась, но вместе с нею поплыли видения одно за другим – теперь уж медленные, тягучие, в которые Рахманов падал, словно в яму. И вот он уже ясно, своими глазами видел, что произошло здесь ночью… нет, прошлой ночью.
Видел с высоты птичьего полета круг, очерченный золой, вязь по ободу и пять еще горящих тогда костров, а в центре на траве – мужчина в белой сорочке, распахнутой на груди. Молод, с черной щегольской бородкой, модно остриженный. Одет богато, даже со столичным шиком – хотя костюм и выглядел нынче не лучшим образом. Не из-за убийцы, нет. Мужчина кутил всю ночь в кабаке с ворами и прохвостами – а пил он из-за женщины, что часто и с удовольствием давала поводы себя ревновать.
Как его привели сюда, покамест оставалось скрытым.
Но он видел лицо – еще живое, хоть и искаженное ужасом. И глаза, что не замечали ничего, кроме занесенного кинжала. Диковинное оружие, не простое. И рука, что сжимает его, тверда и уверенна…
– Ваше благородие, дозволите к осмотрам приступать?
– Что?..
Рахманов очнулся. Окинул рассеянным взглядом того, кто его потревожил. Это был Горихвостов Прохор Павлович, начальник местного сыскного отделения.
– К осмотрам, говорю, дозволите приступать? – повторил тот. – Али красотами нашими