Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть. Маша Моран
всё видел. Можешь сама у него спросить.
Под холодным дождём щёки горячими стали.
– Чем же ты его так проняла, а? Я тебя голой видал – ничего особенного. Черупка краше! А он над ней измывался. Пытал! Ради тебя, слышишь?! Ради тебя! Как теперь будешь отрабатывать свою жизнь, а, Мельца? Ему год жить осталось. Побарахтаешься годик под ним, ноги пораздвигаешь. Тебе ведь не привыкать! Только ты смотри, вдруг ему широкие дырки не нравятся?!
Сначала Мельца подумала, что это волк рычит. Выбрался из лесу да на хутор набрёл. А потом поняла, что это она. Рычит и пальцами в глаза торгового впивается. С яростью попавшего в капкан животного она вскочила на ноги и набросилась на Антипа, повалила в грязь и… Пальцы сами в кулаки сжались, сами в лицо его врезались. Она упёрлась коленом в его живот и изо всех сил молотила по удивлённому мужскому лицу. Совсем скоро с него исчезли злость, отвращение, презрение. Осталась только нелепая кровавая маска. Даже за шумом дождя было слышно, как хлюпает кровь, что текла из его разбитого носа.
– Не смей… Так говорить о нём… И… Обо мне…
Там, где прежде рот Антипа был, теперь зияла чёрная пропасть, у краёв которой пузырилась кровь. Великий Созидатель… Что же она творит?
Мельца отползла от торговца и удивлённо взглянула на свои руки: кровь смешалась с грязью. А дождь, словно ничего и не произошло, принялся омывать кожу. Пальцы вновь белыми сделались. Только на костяшках – красные ссадины. Вдруг на плечо опустилась холодная ладонь. Ужас прошиб всё тело. Она поняла, кто это. Узнала сразу же. А когда голову подняла, чтобы взглянуть в мерзкое жабье лицо, почувствовала, что из глаз потекли слёзы.
– Что это ты, Антип, Мельцу нашу обижаешь? – Его голос капал слизью. Мельца задёргалась и попыталась отползти. Но толстые пальцы с невиданной силой впились в плечо и надавили, прижимая к земле. Она чуть не уткнулась в грязь лицом. Но рука держала крепко.
– Да взбесилась она! Дура набитая. – Антип возился в грязи, пытаясь встать, и с ненавистью глядел на Мельцу. Дождь и с его лица смывал кровь, но оно стремительно опухало и наливалось жуткими синяками. – Ты б ей настойку какую дал, успокоительную, и к отцу отвёл. А то решила ночью по мужикам шляться!
– Конечно… Я обо всём позабочусь. Никто больше нашу Мельцу не обидит.
Он улыбнулся и рывком дёрнул её вверх, ставя на ноги. Мельца попыталась вырваться, но мерзкая сволочь обхватила её обеими руками за талию. Она оказалась прижата к грузному телу.
– Нет, Антип! Нет… – Мельца потянулась к торговцу, ринулась вперёд изо всех сил. – Это… – Во рту вновь всё сковала паутина, её липкие комья застряли в горле.
Она закашлялась, задохнулась, но ещё отчаяннее задёргалась. – Отпусти же…
– Не забудь ей капель налить. А то совсем ополоумела. – Антип с опаской взглянул на Мельцу последний раз, подхватил бутылку и зашагал прочь.
Мельца изо всех сил ударила ногой по колену насильника. Тот хрюкнул и, совсем как Антип, схватил её за волосы, дёрнул голову назад, едва не ломая шею.
– Что-то ты больно прыткая стала, девочка моя. – Его вонючее дыхание едва не лишило