Не хочу в Нормандию!. Юлия Анатольевна Нифонтова
о Францию. Эка невидаль, скажете? Покруче видали! Конечно для какой-нибудь пресыщенной столичной штучки – это обыденное дело – в Париж на уикенд смотаться. Но для меня – нищей училки из глубокой сибирской провинции… Невероятное везение! С моей самой низкой социальной ступеньки – это всё равно, что в космос слетать.
Ну да ладно, расскажу по порядку. Дело было в теперь уже далёком «две-тыщщи-нулевом-лохматом» году, сразу же после бандитских девяностых, когда мы и осознать-то ещё не успели, что лихолетье на убыль пошло.
Все авантюры в застойном болоте моего существования всегда начинаются с Лолки…
А Лолка звонит всегда не вовремя. Мало того, что она может запросто разбудить глубокой ночью, так ещё бесконечные Лолкины монологи затягиваются бессовестно долго. Она щебечет, вскрикивает, сама себе удивляется, сама с собой ссорится. «Театр одного актёра» продолжается до тех пор, пока я не падаю на подушку замертво, проваливаясь в спасительный сон, не в силах больше выдерживать пытки. А неуёмная Лолка взахлёб продолжает страстный монолог, густо пересыпанный задорным матом.
Временами, когда натруженное ухо начинает болеть от долгого соприкосновения с телефонной трубкой, я укладываю её на подушку рядом с собой, и могу на несколько минут позволить себе забыть о том, что веду международные переговоры с Францией. Но, похоже, Лолке совершенно и не нужен активный слушатель. Она упивается одной лишь счастливой возможностью просто говорить на родном языке. Поэтому так яростно и самозабвенно кричит и шепчет, плачет и смеётся, ругается и декламирует стихи… Главное что по-русски!
С Лолкой мы вместе учились в школе. Таким, как я всегда достаются роли второго плана, моё амплуа й– «подружка героини». И я была подружкой Лолки, а она – героиней! Яркой, дерзкой, своенравной…
– Мужик без машины несостоятелен так же, как женщина без ребёнка. Но у нас-то ещё всё спереди!
– Не знаю… У тебя может и спереди. А мне уже надеяться не на что… Скажи… ну, а ты вообще как – по Родине совсем не скучаешь?!
– ?..
– Что молчишь?!
– Не знаю даже как тебе понагляднее объяснить? Ну, вот представь себе, сидел какой-нибудь мужик в тюряге всю жизнь. Его там били, унижали, насиловали… Полжизни из под лавки не вылезал, а потом вдруг рр-раз и выпустили на свободу! Вернулся он домой, а там семья, ждут, любят. Всё вокруг нормально, спокойно, с ним уважительно разговаривают, вкусная еда, чистая постель, никто не напрягает. Только-только он стал к нормальной жизни-то привыкать, человеком себя почувствовал… А ему зэки звонят из той камеры и спрашивают: «Ну, ты чо там не соскучился ещё?!» – вот примерно так!
– Господи, да неужели у нас до такой степени всё плохо?!
– Скажу больше, Ленчик, вы в Аду!
Помню как-то в классе восьмом, маялись мы на обязательной летней отработке. В нашей стране бесплатного труда нет, кроме труда детей, учителей, солдат и заключённых. Но нам повезло. Лолка вообще с детства – проныра. Поставили нас на пару в теплице цветы поливать. Другие дети на солнцепёке капусту полют под «прицелами» надзирателей и ещё более безжалостных одноклассников, а мы – красота, спокойно вдвоём польём росточки и – свобода!
За три недели мы с Лолкой всю жизнь друг другу рассказали, все тайны проболтали, все песни пропели… и стали по-настоящему родными людьми. Утро начинали с того, что подолгу сидели за теплицей – просыпались, всё-таки организм уже на каникулы настроился. Потом потихоньку, не спеша, приступали к работе и начинали распеваться. После двух-трёх арий из рок-оперы Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» замолкали, так как рассказывать было уже нечего. Но однажды, в последний день практики, нас будто прорвало:
– Давай, – говорит Лолка, – пофантазируем, что с нами со всеми после школы будет. Вот представь, что прошло лет эдак десять-двадцать…
Нас понесло. Мы придумывали своим одноклассникам самое невероятное будущее, раздавали им самые несвойственные роли и хохотали, как безумные. Тормозной толстой простушке Сайке (Тосе Сайко) напророчили карьеру фотомодели в журнале для извращенцев. Забитенькой, с неправильным прикусом Зюзе (Соне Зюзиной) – ревнивого страстно-влюблённого воздыхателя – «Отелло». Хулигану, двоечнику и хроническому второгоднику Рюкзаку (Вовке Рюзову) – звание кандидата наук. Смешному, похожему на Винни Пуха, увальню – Дрюлику (Андрею Пальчикову) брутальную криминальную биографию. Круглой отличнице Людочке злорадно пожелали не поступить в институт.
– А с нами-то что будет? – спросила я Лолку, когда немного отпустил очередной приступ смеха, и стало возможно говорить, понимая сказанное.
– Ты, Ленчик, школку ненавидишь всеми фибрами души, значит, будешь училкой. Пока не полюбишь школьные застенки до фанатизма. А я буду очень богатой, мне больше ничего не надо. И тогда джинсы у меня будут настоящие, американские, и красная длинная машина, и самые обалденные парни. За деньги я себе всё куплю и образование, и уважение, и любовь…
Если бы мы только могли знать, что все наши самые невероятные фантазии жизнь не только исполнит, но и приумножит.