Вечное небо казахов. Зира Наурзбаева
подтекст, причем в русской мифологии таковой отсутствует. В казахских легендах Ит Ала Қаз гнездится на вершинах мазаров (параллельный Мировому Дереву образ Мировой оси), а Алып Каракус «имеет привычку» сидеть на шаныраке, являющемся местом перехода в мир иной, мир предков (как доказывает С. Кондыбай, у тюрков на мифологическом уровне существует параллелизм могилы и дома). Таким образом, в мифологическом плане шанырак, на котором сидит Алып Каракус, гнездо на вершине мазара и гнездо на вершине Мирового Дерева тождественны. Вероятно, русское название «орел-могильник» связано именно с тюркской мифологией.
Алып Каракус имеет целый ряд параллелей в казахском фольклоре – Самрұқ, Шыңырау (так же называют глубокие колодцы, часто предстающие как зиндан, то есть символический аналог могилы, мира иного, из которого батыра после многих лет заключения спасает благодарная Алып Каракус. Корень «шың» – небо, высота), Самырау и пр. Существует следующая закономерность: заимствованные мифологемы или лексемы имеют склонность консервироваться, существовать статично в принимающей культуре, тогда как исконный образ (лексема) свободно развивается в родной стихии. Тюркская мифологема птицы-посредника, божественного посланника, Птицы на вершине Мирового Дерева настолько многовариантна, отражает настолько разные этапы развития символа, настолько связана с природной, языковой и культурной средой обитания тюркских кочевников, что говорить о заимствовании (причем, как пытаются доказать европоцентристские ученые, о позднем заимствовании, в «постосевое время») не приходится. Более того, С. Кондыбай предлагает вариант этимологии иранского «Симург» от тюркского «шың ұрұқ»/«шаңырақ» через тюркское «Самұрұқ/Самрұқ», представляющийся по меньшей мере не менее убедительным, чем существовавшая до этого официальная индоевропейская версия [47]. В конечном счете, как уже говорилось, речь идет о частных вариантах общечеловеческого образа.
«Орел и Змей» – так называется книга М. Элиаде по центральноазиатской мифологии. В этой книге рассматривается общераспространенный мотив борьбы Орла (символ верхнего мира) и Змея (символ нижнего мира), например борьба Гаруд и Нагов в индо-тибетской мифологии. Распространенный в казахских сказках и музыке (кюи «Шыңырау») мотив о спасении человеком птенцов Орла (Самрук) представлен, например, в мифологической сказке «Ер-Тостик». В контексте рассматриваемой нами проблемы хочется акцентировать внимание на образе змеиного царя подземного мира Бапы-хана [48], фигурирующего в «Ер-Тостике», а также в одной из версий сказки «Жылан қабықты жігіт», изложенной в статье Т. Асемкулова «Мифологическое описание обряда «Жылан қайыс» [49].
Сказка эта представляет миф, связанный с казахским инициационным ритуалом «Жылан қайыс» – посвящением в воины. В сказке рассказывается о том, как в благодарность за спасение своей дочери царь подземного мира Бапы-хан отблагодарил джигита, дважды
Қондыбаев С. Қазақ мифологиясына кiрiспе. С. 258.
Системный анализ мифологических представлений тюрков о змее/драконе содержится в книге С. Кондыбая, выстраивающего четкую концепцию тотемной природы змея/дракона для кочевников Центральной Азии. В частности, «Бапы хан» он этимологизирует как «Баба хан» – «Хан-предок».
«Жұлдыз». 2000, № 1.