Лицом к воде. Александр Волог
затопленное мелководье; нащупать без карты глубин её старое русло крайне сложно. Ловить с берега, там, где мы стояли было невозможно. Берег был низменный, от палатки к воде на 50 шагов шла всё более мокрая тропка, а дальше ещё столько же надо было пробираться по смеси земли, травы и воды, чтобы зайти хотя бы по колено и наполнить чайник. Я опрометчиво пообещал родственникам завтра обеспечить их жарёхой. Чтобы выполнить обещание, пришлось встать на рассвете. Прочавкав по грязи, я спихнул лодку в воду и поплыл, куда глаза глядят. Глаза мои углядели, что вдоль берега, в 10 – 15 м. от него, тянется цепочка продолговатых камышовых островков, местами отороченных лопухами кувшинок и столбиками цветущего рдеста. Естественно было ожидать, что с просторов реки рыба подходит сюда кормиться. Выяснилось, что с береговой стороны этой цепочки явное мелководье, а вот с наружной стороны идут глубины от 1,5 до 1,8 м, вполне достаточные для не слишком пугливой рыбы. Подходящие глубины были и в промежутках между островками. Эти промежутки удобно было использовать для установки лодки, привязывая её к камышам, и бросая насадку в сторону русла, но неподалёку от стены камышей или края водорослей.
Я использовал удочку с лёгкой оснасткой, с перовым поплавком и маленьким грузилом, так что получалось известное уженье на медленно тонущую насадку. В насадку пошло то, что оказалось под рукой и быстро приготовлялось: мятый хлеб, круто заваренный геркулес, собранные по пути к реке кузнечики, белые комочки сала, выковырянные из колбасы, и прочее. Уже сидя в лодке, я пополнил ассортимент насадок пойманными на камышах жучками и мотыльками, и собранными с нижней стороны лопухов мелкими пиявками (клепсинами). Погода была прекрасная, устойчивая, безветренная. Клёв пошёл сразу и практически на любую насадку, хотя разные рыбы более жаловали разные насадки. Набор рыб был стандартный. У дна клевала плотва, чуть повыше – окунь и густера, краснопёрка брала вполводы, но иногда и глубже, а иногда и поверху. В верхних слоях бесчинствовала уклейка. Когда в одном месте клёв ослабевал, я перемещался на сотню метров, и всё повторялось. В каждом месте перед началом ловли я бросал в воду отжатый комок намоченных хлебных крошек и зёрен геркулеса. Крупной добычи не было, ни одна из рыб не превышала 200 г., но к 8 часам я уже набрал больше 2,5 кг. Поскольку клёв явно ослабел, я решил, что свою задачу выполнил и поплыл на стан. Примечательно, что на одном из последних забросов засеклась мелкая плотва, а на вытяжке её схватил полукилограммовый щурёнок. Я даже поднял его из воды, но ему это не понравилось, он разжал зубы и ушёл восвояси. Конечно, зацепить его всерьёз крючком №4 было невозможно.
Такая же картина наблюдалась и на следующей зорьке.
В другой раз я сплавлялся по Угличскому водохранилищу и в верховьях его обнаружил длинный затон, протянувшийся параллельно Волге. Затон был проточным: устье его открывалось в реку, а в середине он сообщался с рекой