Великий Бисмарк. «Железом и кровью». Николай Власов
дальнейшего экономического развития страны. Понятно, что все эти реформы были, в конечном счете, направлены на одну главную цель – сделать страну конкурентоспособной в военном отношении.
Изображая из себя лояльного союзника наполеоновской Франции, Пруссия на деле готовилась к новой схватке. Ждать оставалось недолго. В 1812 г. прусские части вместе с Великой армией Наполеона вторглись в Россию. Действовали они самостоятельно на дальнем фланге и особого рвения не проявляли. А когда французский император с жалкими остатками некогда грозного войска откатился за Неман, смысла воевать с Россией и вовсе не стало. И прусский генерал Йорк – пока еще без официальной поддержки робкого короля Фридриха Вильгельма III – заключил с русскими 30 декабря Тауроггенскую конвенцию о совместных действиях против Наполеона.
1813 год открыл эпоху возрождения Пруссии. Страна освобождается от французского ига и на некоторое время становится духовным лидером Германии. Национальный подъем против французских оккупантов принял огромные масштабы. Армия, в которую в течение года влилось 280 тысяч человек – около 6 % от всего населения страны, – в кровавых битвах смыла недавний позор. Казалось, что этот мощный порыв сможет принести Германии долгожданное единство. Однако консерватизм европейских монархов, опасавшихся, что национально-освободительное движение немцев станет слишком народным и чересчур демократичным, способствовал сохранению немецкой раздробленности.
Наполеоновским войнам пришел конец – и реформы начали постепенно сворачиваться. Согласно решениям Венского конгресса 1815 года, на территории бывшей Священной Римской империи германской нации был образован Германский союз – аморфное объединение более чем 30 государств, лидерство в котором прочно удерживала Австрия. «Время героев прошло, время филистеров наступило», – справедливо заметил Георг Кауфман[3]. Повсеместно отменялись свободы, реакция торжествовала победу – наиболее зримым ее проявлением стали знаменитые Карлсбадские постановления 1819 года, которые вводили жесткий контроль над прессой, университетами и общественными организациями с целью не допустить распространения революционных идей. Пруссию тоже не обошли стороной эти перемены. Король полностью забыл свои недавние конституционные обещания. Реформаторы – как военные, так и гражданские – стремительно сходили с политической сцены.
Однако полностью вернуться в прошлый век было невозможно. Под внешне спокойной поверхностью, постепенно покрывавшейся ряской, ждали своего часа новые силы. Всплеск национализма, который Германия пережила в эпоху Освободительных войн, не прошел бесследно. Идея германского единства, соединившись с идеей конституционного правления, приобретала все большую популярность в немецком обществе, в первую очередь среди представителей интеллектуальной элиты и постепенно усиливавшей свои позиции торговой и промышленной буржуазии. Карлсбадские постановления