Командир Разведгруппы. За линией фронта. Анатолий Терещенко
Святогорову:
«Нужно сказать, что обстановка в стране того периода была жуткой. Многие жили в атмосфере ожидания ареста – вокруг сплошная «посадка»…С нашего завода «черный воронок» каждый день кого-то увозил. Эта серая машина работала, как челнок: завод – тюрьма, тюрьма – завод. Я тоже боялся за себя. По молодости мы были смелые на колючие слова, тем более в компании сверстников, живя в общежитии.
Мне повезло: как только я женился, сразу же выселился из общежития, а там ребята немного позже здорово «залетели».
Культ Сталина не столько он создал, сколько его создавали сами люди с подачи, конечно, властей. На собраниях рабочих коллективов была такая практика: при упоминании в докладе слова «Сталин» – собравшиеся вставали и минут пять аплодировали вождю. Такая практика была заведена.
Я ещё раз отмечаю – молодежь воспринимала эту форму низкопоклонства нередко скептически. Иногда она принимала очертания протеста. У нас в общежитии висел большой портрет Сталина. Однажды при выходе ребят из столовой один из молодых рабочих запустил в «икону» мякишем хлеба, скатанного в шарик. К вечеру вся компания была арестована.
Если бы я был с коллегами, то тоже оказался бы на нарах, и конечно, я бы не стал разведчиком».
Как писал в своей книге «Сталин и разведка» известный исследователь истории отечественных разведывательных органов И. А. Дамаскин, разведчики, находившиеся в длительных командировках за рубежом, зачастую были плохо осведомлены об арестах их коллег и друзей и расправах над ними. Доходившая до них информация в большинстве случаев носила неправильный характер, оправдывающий необходимость арестов «врагов народа».
Сейчас это трудно себе представить, но в те времена многие верили, что арестовывают истинных врагов и шпионов, и удивлялись, каким образом тем удавалось так долго носить маску преданных Родине людей. Невиновных – не арестовывают, нет дыма без огня, – крутились подобные заключения в головах тех, кто скоро становились в положение подобных жертв.
Другие полагали, что арестовывают так для профилактики за действительно имевшие место дисциплинарные или служебные нарушения. Подержат их в КПЗ и следственных изоляторах, попугают и отпустят.
А из резидентур в это время поодиночке «вытаскивали» людей, и те покорно отправлялись на Родину, где их ожидали «приёмы без почестей» с выбиванием признания в принадлежности к шпионской деятельности.
Некоторые – вполне обоснованно – считали себя честными и порядочными людьми, которых вообще не должна коснуться никакая кара, никакие репрессии. Другие полагали – так же обоснованно, – что они оправдаются, какие бы несправедливые обвинения им ни предъявляли. Иные просто полагались на судьбу, мол, она справедливо отреагирует на всякие обвинения.
Для всех них честь советского человека и разведчика была превыше всего. Слова Маяковского: «Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!»