Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник). Василий Седугин
стремившиеся под крышу, в тепло и к корму, торопились как могли. А вот стража долго не могла поверить, что среди ночи прибыл из Киева князь. Ехавший первым дружинник Евсей подскочил к воротам Городища, забарабанил в них изо всех сил. Со всех сторон залаяли собаки, постепенно послышались и людские голоса. Княжий терем на высоком крутом берегу стоял темный, ни в одном оконце не видно света. Ярослав вздохнул – не ждали князя. Темная махина терема почему-то сразу не легла ему к душе. Первой мыслью было: «Поставлю себе другой. И на другом берегу!» Утром он увидел, что и терем не так велик, и другой берег не так хорош, но передумывать почему-то не стал, его двор действительно вырос на Торговой стороне.
Из-за ворот наконец послышался сонный голос:
– Кто такие?
– Князь Ярослав Владимирович приехал! Открывай!
Несколько мгновений за воротами было тихо, потом заскрипели засовы, и в открывшееся маленькое окошко сунулась чья-то всклоченная голова:
– Чего?!
Евсей заорал:
– Чего пялишься?! Открывай, князь на морозе ждет!
Стражник позвал кого-то в помощь, и они принялись возиться с засовами, выбивая клинья, которые не позволяли воротам распахнуться.
– Да чего вы там? – все сердился дружинник. – Возитесь, точно старый дед возле своей бабки!
– Сейчас-сейчас… – Дозорные, видно, испугались гнева прибывших, а от спешки получалось только медленней. Наконец половина ворот приоткрылась, в нее просунулось лицо стражника. Правильно делал новгородец, что стерегся, Евсей схватил его за нечесаные космы и живо вытащил наружу. Заорав благим матом, стражник пытался вырваться из огромных лап дружинника. Князю надоела эта возня, он окликнул Евсея:
– Отпусти, чтоб вторую половину открыл. Не то будем до утра тут стоять.
Новгородец уже увидел большой санный поезд, сопровождавший князя, понял, что это не простой купец, и заюлил:
– Проходите, гости дорогие…
– Гости! – фыркнул Ярослав. – Сначала полночи в собственный терем не пускают, а потом гостями зовут!
Стража наконец пустила князя с сопровождающими в Городище, засуетились разбуженные холопы, понабежали бояре, все завертелось вокруг Ярослава, мешая толком понять, рад он приезду или нет.
Поднятый с ложа среди ночи, быстро пришел Коснятин, стал распоряжаться так, словно князь приехал к нему в гости, а не править. Ярослава покоробило хозяйское обращение с ним родственника, привык уже в Ростове чувствовать себя князем. Здесь же по всему было видно, что старший брат Вышеслав сидел за Добрыней, а потом Коснятиным тихо-тихо, как сам Ярослав сидеть не собирался. Но у него хватило ума сразу не показывать своей воли, смолчал, только кивал в ответ на распоряжения и рассказы сына Добрыни. Надо сначала приглядеться к боярам, к епископу, к самой жизни вольного города. Хотя какой он вольный, если делает все, что из Киева ни прикажут?
Позже, лежа без сна с закинутыми за голову руками и прислушиваясь к потрескивавшим в печи поленьям, Ярослав раздумывал,