Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник). Василий Седугин
не потерять ни одного из союзников. Друзей у него не было.
Когда из Новгорода прибыло довольно много людей, княгиня сначала страшно перепугалась: вдруг пришли по княжью душу?! Но, увидев, что двор наполняется богато и совсем не по-походному одетыми горожанами, чуть успокоилась, видно, пришли мириться. Князь встретил на красном крыльце, приветствовал так, что и не поймешь – рад ли, недоволен ли. Новгородцы смотрели на Ярослава, одетого в зеленый бархатный кафтан и такого же цвета сафьяновые сапожки, и ждали. Князь поклонился горожанам, приветствуя, но глаза все равно смотрели зло, настороженно. И то, кто же будет рад, если дружину перебили? Кое-кто из самых ярых даже приосанился, мол, видал наших? И варяги нам не указ, захотели и побили их, тебе, князь, это наука, наша воля в Новгороде! Таких Блуд сразу взял на заметку, им нельзя дать уйти, забаламутят город сызнова. Сам воевода стоял в стороне, помалкивая и делая вид, что происходившее на дворе его не касается. Но зыркающие во все стороны глаза выдавали интерес.
Ярослав подождал, пока пришедшие успокоятся, потом вдруг рявкнул:
– Побили варягов и рады?! Забыл Новгород, что за смерть чужеземца в городе смерть положена?!
Такого не ожидал никто, да, действительно в Новгороде смерть чужеземца карается смертью или, если сумеет бежать, изгнанием виновного, но мало кто это относил к ночной резне на Поромонь-дворе, казалось, что если уж все сразу, то о каком наказании может идти речь? Раздались возмущенные голоса:
– Да ведь они наших женок обижали!
– Разбойничали, князь, варяги-то!
– Ровно хозяева себя в Новгороде вели!
– Да и на Торге тоже…
Не давая горожанам заяриться, Ярослав снова гаркнул на весь двор не слабее Кучки, и откуда только голос взялся:
– А вы мне, своему князю, про то жалобы говорили?! Меня разобраться просили?! Я князь, и я суд вершить должен, а не вы разбой!
Новгородцы вдруг поняли, что не мириться позвал князь, а наказать, кое-кто опустил голову, признавая вину, верно, должны были князю на варягов пожаловаться, на вече его позвать, там крикнуть, а не бить наемников ночью. Только все равно казалось очень обидным, что свой же князь готов покарать новгородцев за чужаков.
– Вы не только против варягов пошли, но и против меня, сами суд учинив. Потому будете наказаны – биты, как и варяги!
Последние слова заставили поднять головы и опустивших их. Что?! Биты?! Но возразить не успели, мало кто и отбился, а уж удрать через запертые ворота вообще смогли двое-трое.
Ярослав, резко повернувшись, скрылся в тереме. Якун не мог поверить ушам и глазам – князь убивал новгородцев за варягов! Он стоял не шевелясь, пока чей-то меч не рассек голову, залитые кровью глаза все смотрели вслед ушедшему Ярославу, последней мыслью было: «С кем же ты останешься, князь?» Спросить не успел, солнце погасло в очах тысяцкого.
В горнице возле окошка стояла, сцепив руки и прижав их к губам, Лада. Ее синие, всегда веселые глаза были полны