Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник). Василий Седугин
уважение, то ли чтобы не сбежали.
Предслава решила – второе. Но в карих глазах польского короля она увидела что-то такое, что не позволило бы ей бежать, даже будь путь свободен.
Как возвращалась обратно в свою светелку, что спрашивали и что говорили Анна и остальные, Предслава не помнила. Перед ней все еще стояли глаза ее несостоявшегося жениха – польского короля Болеслава.
А король тоже все оставшееся время был сам не свой.
Там же, в Десятинной, едва проводив взглядом выходивших княгинь и княжон, обернулся к Святополку:
– Предславу возьму сегодня же…
Позади ахнул Анастас:
– Грех то, князь!
– …в жены! – с нажимом закончил Болеслав. – Я сватал, князь Ярослав отказал, ныне моя власть, возьму без согласия. Да и ты можешь за него, ты тоже брат. Отдашь сестру за меня?
Святополк ужаснулся: совсем недавно ради союза с германским королем Генрихом Болеслав женился на молоденькой Одде.
– Как можно, у тебя жена есть…
– Молчи! – Усы Болеслава вздернулись вверх, так бывало, когда он злился. – О том молчи!
Анастас заметил, как смотрел на княжну польский король, не мог не заметить. И то, что она тоже таращилась, видел. И решил этим воспользоваться.
Ужом скользнул в покои княжны, да никто и не останавливал, во-первых, некому, а во-вторых, уже знали, что это доверенный нового правителя. В горнице Анастас невольно отметил чистоту, старательно укрытые вышитыми (небось, своей рукой?) полавочниками сиденья, такие же чистые половики на полу, точно по ним не ступала ничья нога. В этом вся Предслава – все у нее в порядке, в чистоте, что душа, что тело… Только вот судьба не в порядке. Странная судьба досталась княжне, похожая на материнскую.
Предслава встретила неласково, хотя была рассеянной и непривычно тихой.
– Предатель! Или думаешь, я не знаю, что ты уже казну Болеславу отдал?! Ты ее собирал, пополнял? Тебе князем хранить ценности доверено, а ты их раздаешь!
– Я не раздаю, а князю законному отдал – Святополку. А уж кому он – то не моя печаль.
Предслава даже отвернулась от настоятеля, настолько ей было противно видеть человека, ужом ползавшего у ног сильных. Верно Ярослав его всегда не любил, предатель и есть предатель.
– Что лицо воротишь-то? Я пришел к тебе с помощью. Болеслав возьмет тебя себе на ложе как рабыню, а я настою, чтоб повенчал. Позора избежишь и королевой станешь, как дочери князя Владимира должно, коли меня послушаешь.
Предслава вскинула на него огромные, потемневшие от гнева глаза:
– А о том, что у Болеслава дома жена есть, тебе неведомо? Как же венчать нас собираешься?!
Уж лучше бы просто взялся уговаривать, чтоб покорилась судьбе! Она и сама была готова стать рабыней, а напоминание о женитьбе добавило горечи.
В тот день Предслава долго стояла на коленях перед образами. Но шептала не молитвы, а что-то другое, и не понять что. Ее никто не учил этим словам, они сами рождались в сердце, связывались меж собой, переплетались, свивались в длинный узор. О чем