.
из воды и поставила на редан. Теперь сопротивление воды резко снизилось, и скорость начала увеличиваться. Лодка неслась по воде, оставляя за собой небольшой бурунчик. Наконец, подъёмная сила крыльев превысила её вес, и она оторвалась от воды. Этот момент Александр почувствовал чётко – прекратилась вибрация. Но он не спешил брать ручку на себя, хотел ещё увеличить скорость. Вот теперь можно, и большая «водяная птица» послушно начала набирать высоту, плавно крениться на левый борт, описывая в воздухе большой круг над родной базой гидросамолётов. Литвинов и Зверев стояли рядом и наблюдали, как летает мичман Прокофьев.
– Из парня будет толк, – уверенно проговорил командир.
– Уж больно дотошный, лезет во все детали и разбирается во всём хорошо, смекалистый. Сразу видно образование. И летает отлично, почти как вы.
– Скоро ему уже в боевой вылет, – подытожил Литвинов.
Мотор сзади звонко пел, плотный воздух бил в лицо, и было всё то, ради чего он так старался. Это и было счастье. Когда тебе всего двадцать один год, и тебе повинуется летающая машина с размахом крыльев в пятнадцать метров, то трудно сдержать эмоции. Он поворачивается к своему механику, который намного старше его, и кричит:
– Ну что, братец Блинов, летим!
– Так точно-с, Ваше превосходительство, летим, – с дрожью в голосе прокричал Блинов. Он всё ещё с опаской воспринимал нового молоденького пилота и украдкой крестился.
– Не бойся, Блинов, наша лодочка совсем послушная. Вот сейчас я буду её сажать. Это самое трудное, но ты увидишь, я это умею.
– Так точно-с, Ваше превосходительство, – только и мог прокричать Блинов. Он отвернулся и начал усердно креститься, увидев внизу быстроходный спасательный катер их базы, который обычно использовался для помощи в воде экипажам разбившихся гидросамолётов и буксировки повреждённых машин до пристани.
Александр, несмотря на внутреннюю напряженность, сажает лодку очень чисто. Это отмечают и стоящие на берегу Литвинов и Зверев.
– У этого парня дела пойдут хорошо, он будет отличным лётчиком, – вырвалось у Литвинова.
– Если сразу не убьют, то у него будет прекрасное будущее, – соглашается Зверев, умудрённый долгой жизнью в авиации.
Теперь у мичмана Прокофьева было по нескольку тренировочных полётов в день. А его сослуживцы патрулировали Рижский залив, ближайшую южную часть Балтийского моря и вход в Финский залив. Они встречали немецкие боевые корабли и пытались их бомбить. На некоторых лодках по две небольшие бомбы крепились в вертикальном положении оперением вниз снаружи бортов кабины. На машине командира перед наблюдателем установили пулемёт.
В это утро всё шло, как обычно. Но неожиданно для всех на базе объявили боевую тревогу. Поступил приказ самым опытным лётчикам взлететь на перехват немецкого дирижабля «Цеппелин». Одна за другой в воздух поднимаются машины Литвинова, Лишина и Краевского. Огромная сигара двигалась им навстречу вдоль побережья