Муха на стекле. Олег Викторович Попов
и "отрывался" по полной… До хрипоты в горле, до ужасного расстройства струн на бедном инструменте.
Мой репертуар со временем претерпел большие изменения. От блатных песен я отказался. Завёл себе специальную толстую тетрадь, в которую записывал понравившиеся стихи Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, с подстрочными аккордами, и других любимых исполнителей.
Правда, родные почему-то, заслышав первые куплеты в моём исполнении, срочно спешили покинуть нашу квартиру, деликатно стараясь никак не комментировать душераздирающие звуки, доносившиеся из-за закрытой двери. Мама с бабушкой, обычно, убегали за продуктами по магазинам, а дед (когда ещё был жив!), на пару с отцом, тут же спускались во двор сразиться в шахматы с соседями…
Постепенно, эти музыкальные приступы случались со мной всё реже и реже. А ещё через несколько лет одиноких песнопений в закрытом помещении, гитара вообще была забыта. Снимался инструмент с гвоздя на стене теперь крайне редко, незаметно превратившись в безмолвный и пыльный элемент декора моей комнаты… Зато неожиданно, вот, пригодился в хозяйстве гитарный кофр! Очень удобный оказался футляр для переноски меча в городе. Почти по размеру клинка… Ну, не таскать же мне бастард на поясе по моздокским улицам!
Городок у нас был небольшой и тихий. Достаточно озеленённый, хотя и раскинулся в степи. Его название – Моздок – удивляло многих приезжих своим необычным звучанием… Хотя в переводе с кабардинского языка, это слово обозначало простой топоним – "дремучий лес".
С высоты птичьего полёта архитектурная застройка нашего города напоминала своей формой большую подкову, лежащую на левом берегу Терека. А внутри неё шумел листвой обширный, зелёный массив с небольшим озером в центре…
Знаменитая бурная река, воспетая ещё классиками русской литературы, здесь, на степном просторе, являлась уже не такой буйной и своенравной. Поблизости не имелось ни гор, ни тесных ущелий…
Наш Терек был широкий, относительно глубокий и спокойный. Можно даже сказать – величавый… Хотя во время сезонных разливов, бешенный кавказский нрав реки проявлялся в полной мере, испытывая людей и постройки на прочность.
Равнинный Терек был окаймлён в зелёное лесное платье, по обеим своим берегам, на протяжении десятков километров… А в пределах нашего города участок некогда дикой чащи глубоко вклинился в жилую застройку.
Много лет назад, местные власти облагородили, как могли, лесные кущи, окружённые с трёх сторон домами… И дали зелёному массиву гордое название "Парк Победы". Проложили, со временем, асфальтированные дорожки между деревьями, установили освещение и лавочки… Так центр города превратился постепенно в благоустроенную зону отдыха. Вот сюда-то я и спешил ранним утром, нацепив на плечи свой рюкзак, и сжимая в руке гитарный кофр с тяжёлым бастардом внутри.
Расстояния у нас в городке относительно небольшие, провинциальные… И минут через пятнадцать-двадцать энергичной ходьбы, я был уже на месте, в самом