Целую, Кощей. Анатолий Антонович Казьмин

      Итак. Пару дней назад, возвращаясь от нашего шеф-повара, Иван Палыча я на входе в свою Канцелярию столкнулся с миловидной чернявой девушкой. Она как раз выходила от нас и поклонилась по дворцовому этикету:

      – Здравствуй на многие лета, батюшка Секретарь!

      – Э-э-э… Здрасте. Могу я чем-нибудь помочь?

      – Мне уже помогли, – улыбнулась она и, еще раз поклонившись, быстро зашагала по коридору к выходу.

      Я заинтересованно проводил её взглядом. Стройная, черная коса до пояса, фигурка тоненькая, а внизу эдак покачивается всё на ходу. Хотя… я почесал нос, было бы там чему покачиваться. Совершенно не мой типаж. Мне больше Лукошкинские девушки нравятся. Идёт такая по улице будто плывёт, а талия тонюсенькая, а вот то, что ниже и выше, совсем даже наоборот, но без излишеств. И глаз радует, и руки сами тянутся. А эта чернявая… Ну такой модельной внешности. Только у меня тут во дворце этой модельной внешности в виде скелетов, на каждом углу по пять штук, да еще и в непосредственном подчинении персональный скелет имеется, Дизель.

      Мда… Прошу прощения это я увлёкся немного. Организм у меня молодой, требует романтики вот и заносит иногда. Точно возьму отпуск и рвану в Лукошкино, познакомлюсь там с хорошей девушкой и… И снова прошу прощения.

      Так, вот, еще когда эта девица мне кланялась, на голове у неё я ясно увидел небольшие рожки. А значит, нечисть это. Не знаю уж, шамаханка или бесовка, или еще какая разновидность, тут монстров хватает, но не человек точно.

      Я вошел в Канцелярию.

      Маши не было, Дизель сидел на диване и сосредоточенно крутил костяшкам пальцев кубик Рубика, который я ему подарил, бесенята Михалыча, Тишка да Гришка дрыхли в моем компьютерном кресле, а сам Михалыч расставлял какие-то пузырьки, флакончики и баночки по столу, доставая их из небольшого сундучка.

      – Это что за мадмуазель к нам приходила, дед? Что ей надо?

      Михалыч как-то странно усмехнулся:

      – А это, внучек, от Кощея-батюшки, с порученьецем – извести дружка твоего Лукошкинского, сыскного воеводу.

      – Да ты что?! Серьёзно?!

      – Нет, шуточки тут шутю, – фыркнул Михалыч. – Ить, зелье сейчас сделаю, отведает его участковый и всё, пеките пирожки на поминки.

      Вот это мне очень не понравилось. Этот участковый Никита Ивашов был моим товарищем по несчастью, перенесённым из своего мира в этот. Попав в местный стольный город Лукошкино, он быстро наладил милицейскую службу под эгидой царя Гороха и довольно успешно освоился тут. Приютила его Баба Яга в своем тереме, на базе которого впоследствии и возникло первое Лукошкинское отделение милиции. Я с ним встречался во время операции Кощея по выдворению с Руси адского демона Вельзевула, и, честно скажу, и поработали мы вместе, и остались в хороших отношениях. Пусть мы и находились по разные стороны баррикад, так сказать, но личной вражды у нас не было. Почему по разные стороны? Ну, тут всё просто. Он работал на стороне правопорядка. А я – на стороне Кощея. А уж Кощей и правопорядок это вещи несовместимые. Только вы не верьте всем слухам, что про Кощея ходят. Ну, это как всегда от поедания младенцев до личного распятия Христа на одном столбе с Буддой и Моисеем за компанию. Кощей, в моём понимании ситуации, был эдаким мафиози государственного размаха. Весь теневой бизнес, все разбойнички, воры, мошенники и прочие лихие люди ходили под ним и долю от незаконно нажитого отдавали ему регулярно и с радостью. Власть и богатство Кощей себе обеспечил.

      Когда Ивашов появился в Лукошкино, Кощей, не ища легких, простых вариантов для нейтрализации участкового, таких как банальное убийство, хотя это было и не сложно, пошёл в своей борьбе другим путём. Он вытащил меня из моего мира, рассуждая, что эффективно бороться с милиционером сможет лишь его соотечественник из его же времени. Ага, в моем мире есть только милиционеры и терминаторы-убийцы, люто ненавидящие этих самых милиционеров. А скажем, скромный компьютерщик, сезонно работающий в геологической партии, существовать в принципе не может. Как оказалось, еще как может. Кощей со своим планом сильно обломался, а я сильно обломался со своим миром. Как я тут пристроился на Кощеевой службе – это отдельный разговор, а возвращаясь к Ивашову, хочу только подчеркнуть, что так никто и не выяснил, кто и зачем затащил его в этот мир. По крайней мере, пока.

      – Михалыч, а чего это вдруг Кощей решил участкового прикончить?

      – Не знаю, внучек, пойди, пойми его, загадочного нашего. Только неладно тут что-то. Ить и не пойму, то ли Кощей-батюшка опять план какой хитрый затевает, то ли девка ента бесовка что-то задумала… Но, поверь уж, Феденька, мутное это дело какое-то.

      – Верю, дед. И что теперь?