Восставшие из Рая. Вадим Витальевич Тарасенко
от дорогой одежды, распахнулись бутики, слепили глаза своими витринами новые ювелирные магазины. Появилась новая цель в жизни. Не эфемерная − построить коммунизм, а вполне осязаемая и конкретная, обворожительная и роскошная. Упаковаться в модную одежду, разукрасить шею, руки, запястья презренным тяжелым металлом, усесться в кожаное кресло мерса или бумера, одной рукой обнимая длинноногую блондинку, а второй − мобильный телефон vertu и делая бабки прямо на ходу, подъезжая к роскошному двух, а лучше трехэтажному особняку за высоченным каменным забором. Дети в эту цель как-то не вписывались. Одни не хотели на них тратить ни времени, ни сил. К тому же после родов можно было поправиться или получить несколько складок − фи, какая гадость! У других на детей просто не было средств. Тут самим бы при такой жизни с голоду не сдохнуть.
Работы у врача-гинеколога высшей категории Емелиной прибавилось в разы: молодые замужние девчонки, испуганные пэтэушницы, а то и школьницы, холеные любовницы денежных мешков, все они, как ночные бабочки слетались под хирургическую лампу Лидии Васильевны. В разы возросли и доходы, которые теперь можно было не скрывать, а наоборот, подчеркивать их и гордиться ими. Двадцать четверку сначала сменила, в общем-то, демократичная Тойота Корола, а затем респектабельный BMW X5.
В девяносто восьмом за несколько месяцев сгорел от саркомы муж. Любовь Владимировна до сих пор помнит его угасающий взгляд, затуманенный болезнью и морфием, и его слова: «Все не так…». Больше он не сказал ни слова. И даже глаза больше не открывал. Так и лежал с закрытыми глазами: иссохший, пожелтевший и спокойный.
Сорок один год для здоровой женщины не возраст. И хоронить себя Лидия Васильевна не собиралась. Через полгода у нее уже был любовник − тридцати трех летний улыбчивый хохол Володя, приехавший в Москву на заработки. На Донбассе, откуда он был родом, заработать хоть какие-то деньги можно было, только спустившись под землю за углем.
«Ну и что это за гроши? − путая русские и украинские слова, говорил Володя, − за пятьсот зеленых спускаться на пятьсот метрив и на карачках шесть часов уголек долбать. А потом метан бах и тебе уже ничого не треба. Я так уже двоих своих корешей поховав. А у мене две дочери. Хто их кормить будет? Ахметов? Не будет! И я его своими мозолями кормить не буду!»
Володя в Москве работал на какой-то стройке, жил в убогой общаге и, конечно же, рад был переселиться в однокомнатную квартиру, которую сняла ему коренная москвичка возле Измайловского парка.
Стареющий женский организм, получив хорошую гормональную подпитку, расцвел и забурлил энергией. Лидия Васильевна даже сбросила пару килограммов, чему несказанно была рада, а еще больше она была рада вновь появившемуся блеску в глазах. Как то само собой удалось арендовать приличное двухэтажное здание в Замоскворечье, получить все необходимые документы и открыть частную гинекологическую клинику. И как-то само собой к ней приплыл и пост