Наверху рушились города…. Сергей Гончаров
как острое лезвие проткнуло хрупкое человеческое тело. Редактору показалось, словно он вонзил нож в мягкую резину. Коротко чавкнуло. Дикий замер, затем медленно, словно под водой, повернулся к новому противнику. Осклабился и уже собирался кинуться, но в этот миг в его глазах кто-то невидимый словно нажал кнопку «выкл». Дикий испустил протяжный выдох и завалился на бок, прямо на прорезиненную ручку ножа. Пётр Валерьевич резво вскочил. Его синяя пижама успела пропитаться кровью дикого. На полу с каждым мгновением увеличивалась тёмная лужа. Остро пахло железом. Дикий слабо дёрнул ногой, по левой руке пробежала судорога.
– Спа… сибо, – депутат смотрел на поверженного врага. Его лицо, в холодном лунном свете, казалось бледным, как у мертвеца.
– Была ещё женщина… – сообразил Костик.
Он собрался вытащить нож, но в последний момент передумал. Не захотелось притрагиваться к орудию смерти. Редактор выскочил из комнаты и бросился вниз. На втором этаже столпились: Фёдорыч, Тамара и Ануш. Когда по лестнице застучали шаги, фельдшер выставила перед собой раскрытый секатор.
– Всё нормально? – на бегу спросил Костя.
– Ага, – они втроём, одновременно, кивнули.
Торопливо, но сохраняя важность, спустился депутат.
– Где Ромул? – посмотрел на него редактор.
– На кухне, – невозмутимо пожал тот плечами. – Он же оттуда вообще не выходит.
– Оставайтесь здесь, – сказал Костя и бросился по ступеням вниз. Запоздало подумал, что ведь нападавших могло быть и не трое, а намного больше, просто видел он троих. Но эти мысли не имели какого-то принципиального значения – дикие оказались не такими пушистыми, как их описывал Бандит. Безусловно, среди них есть трусливые особи, есть осторожные, а есть сбившиеся в стаи и оттого осмелевшие.
Звонко грюкнула кастрюля о кафель.
– Да отцепись ты, тварь! – раздался наполненный отчаянием крик Ромула.
Костя пробежал через гостиную, где на полу поблёскивали, словно далёкие звёзды, куски разбитого стекла. Дверь в подвал, где находился спортзал, чуть приоткрыта. В просторной кухне, куда свет проникал сквозь продолговатое окошко под потолком, густел мрак. Даже привыкшие к тьме глаза Костика не сразу различили Ромула, забившегося в угол, между громадным серебристым холодильником и баллонами с газом. В руках повар держал огромный тесак, применять который не спешил – мешали установки цивилизованного общества.
Дикая, сгорбившись и выставив перед собой скрюченные пальцы с отросшими ногтями, подбиралась к повару. На полу, возле тюфяка валялась небольшая кастрюлька, а по голове женщины, на плечо, стекала тонкая струйка крови. Видимо Ромул, спросони, засадил ей первым подвернувшимся предметом.
– Не подходи! – повар вжался в стену и выставил перед собой нож.
Костя бросился к дикой. Хотел ударить её кулаком в основание шеи. Женщина, словно кошка, мгновенно извернулась и резво отпрыгнула. Её силиконовые и упругие груди