Золушка за тридцать. Ника Ёрш
Да плевать на подбородок, пусть побудет двойным. Водолазку теплую надену, горлышко повыше натяну…
– А морщинки на лбу? – не отставала косметолог, уже натянув на руки стерильные перчатки и вооружившись маркером. – Давайте покажу, с чем мы имеем дело.
– Я люблю свои морщинки.
Заупрямившись, хотела уж сбежать окончательно, но тут услышала волшебную фразу:
– Тогда хотя бы масочку? Нам привезли новые, фирма японская, все очень довольны.
Отказаться не смогла.
Маска пахла изумительно, цветом напоминала клубнику, а кожу от нее слегка пощипывало, чего раньше со мной не случалось.
“Вот она, Япония, – думала я, вдыхая волшебный аромат и наслаждаясь релаксом, – качество – оно сразу видно”.
Спустя минут пять Жанночка – а именно так звали новенькую девушку-косметолога – заявилась в кабинет и спросила, возвращая меня в реальный мир:
– Ну, как мы тут? Чувствуете, как скинули пару лет?
От нее воняло сигаретами, и я поморщилась, открывая глаза, из которых тут же покатились слезы. Следом засвербело в носу. Резко усевшись, я чихнула три раза подряд и, подумав, добавила еще штук пять чихов.
– Ой, – пискнула Жанночка вместо привычного мне “будь здорова”, – а вы случайно не аллергик?
Я моргнула, прогоняя пелену из слез и пытаясь разглядеть косметолога-смертницу.
– У меня же написано в деле, что есть аллергия на ряд лекарственных препаратов и на кое-какие растения, – проговорила тихо. Не удержавшись, снова чихнула.
– Давайте-ка, смоем масочку, – даже сквозь пелену слез я видела, как побледнела милая Жанночка, приближаясь ко мне со спонжиком в руках. – Ложитесь, Кира Вадимовна.
Я легла, пообещав себе мысленно, одну вещь: если кожа с моего лица слезет вместе с клубничным недоразумением, то Жанночка ляжет рядышком. И больше не встанет.
– Ну вот. Не все так плохо, – излишне бодро сообщила косметолог, смывая остаток маски с моего несчастного лица, кожа на котором горела огнем. – А супрастина у вас нет?
Я села, отодвинула девицу в сторону и подошла к зеркалу на стене.
“Так вот ты какая, Япония”, – проблеяло мое внутреннее я, после чего спешно отключилось, дабы не стать немым на всю оставшуюся жизнь.
– Мать моя женщина, – сказала тихо, осторожно трогая красную сухую кожу под сильно опухшим правым глазом, – кто это?
– Не преувеличивайте масштаб катастрофы, Кирочка Вадимовна, – пискнула Жанночка.
Я обернулась.
– Иди-ка сюда, милая, – позвала ее ласково. – Ну чего ты? Не бойся.
Не пошла. Умная гадина. Сбежала из кабинета с криком:
– Сейчас позову администратора, ни о чем не волнуйтесь!
Я кивнула, чихнула, взяла со столика салфетку и промокнула слезы, продолжающие течь из глаз, заранее оплакивая Жанночку.
Вскоре пришла толпа.
Дамы усиленно делали вид, что все хорошо, а еще рекомендовали мне не накручивать себя. И с каждой такой рекомендацией все больше хотелось рычать. Но я кивала, слушала, смотрела,