Аттестат зрелости. Илана Петровна Городисская
свой дом возле моря? Твоя мысль не настолько нереальна, чтобы не принимать ее в расчет.
Галь испытующе посмотрела на него, словно стараясь понять, не шутил ли он на самом деле. Потом ее лицо озарилось благодарной улыбкой. В этот момент Шахар стал для нее чем-то вроде самого Бога, готового осуществить любое ее желание. Она порывисто обняла юношу.
– Ты меня избалуешь! – томно воскликнула она. – Шахар, любимый, спасибо тебе!
Молодой человек с улыбкой прижал ее к груди.
– Тебе еще не за что меня благодарить, – сказал он.
– Нет, есть за что. За то, что ты настолько практичен.
– Тогда и тебе спасибо за отменную мечту, моя выдумщица, – воодушевленно ответил он.
Солнце уже кануло в бездонную пасть моря, унося остатки былой жары. Некоторое время на горизонте еще багровела открытая рана ушедшего дня, но вскоре и она стала затягиваться. Шум воды стих, провожая длительный сезон тепла. Повеяло отрезвляющей свежестью.
Шахар оделся, отошел собрать вещи, и, вернувшись к Галь, застал ее смотрящей на последние блики зари затуманенным взором. Он ласково обнял ее сзади и произнес на ухо:
– Я никогда тебе не говорил, что мы с тобой – как два природных явления? Как эти волны и эти камни? Я всегда такой жесткий, трезвый, а ты – сама чувствительность.
Девушка загадочно улыбнулась.
– Смотри, – ответила она, – как волны нежно омывают рифы. Думаешь, эти каменные глыбы всегда были именно такой формы: с покатыми вершинами, сглаженными углами? Нет, это многолетнее, может, вековое воздействие волн. Это они придали им их форму, медленно, почти незаметно. А сама вода? Чем больше в ней камней, тем выше ее уровень. Так и мы дополняем с тобою друг друга.
– Знаешь, за что ты мне больше всего нравишься, Галь? – задумчиво молвил он. – За твою безраздельную веру в хорошее. Рядом с тобой начинает казаться, что жизнь действительно прекрасна и добра. Как ты сама.
Темно-синяя мгла наконец разлилась на небе и поглотила пустынный пляж. На ее фоне две фигуры, слившиеся в поцелуе, выглядели словно тени. Единственный фонарь бросил бледную полосу света на отсыревший песок. Средь ветвей эвкалиптов раздались тревожные крики птиц.
– Пойдем, любимая, – прошептал Шахар. – Пора.
Он подождал, пока она облачится в платье, взвалил на спину рюкзак, вмещающий вещи обоих, и они в обнимку двинулись по направлению к стоянке.
Шахар был утомлен длительным пребыванием на пляже, но, вернувшись домой, сразу кинул взгляд на высокую стопку печатных листов на своем письменном столе. То были материалы для его эссе по гражданскому праву, которое он взял на себя в качестве бонуса к этому предмету. Правда, этот бонус не имел никакого отношения к баллу данного предмета в аттестате зрелости, но сама работа могла сулить Шахару перспективы. Ее можно было подать на конкурс, или показать в будущем в университете. Поскольку Шахар, зная свое упорство, рассчитывал только на самую высокую оценку, и на хвалебные примечания Даны в том числе, то он, ни минуты не колеблясь, поставил себе эту цель и устремился