Стрелок. Стивен Хантер
решил отомстить миру за свое детство, состоявшее в основном из того, что его нещадно лупили, что самого Леса особо не трогало, зато его трогало то, как у него на глазах нещадно лупили его мать. Хитрый, жестокий, не имеющий морального компаса за пределами своего ближайшего окружения, привязанный к своей горячей женушке и двум малышам, хотя и страдающий от своего взрывного характера и неспособности представить себе то, что его ранят и тем более убьют, выражающейся в безрассудстве, которое также можно было считать храбростью, он также был профессионал, честолюбивый, по-своему талантливый и преданный делу. Лес хотел стать великим грабителем банков.
Последним присутствующим был кореш Леса Джек Перкинс. Не гений, бледнеющий в окружении звездных талантов вокруг, но по крайней мере на него можно было положиться: он всегда делал то, что ему скажут, и с лица у него не сходила улыбка. От Джека требовалось только то, чтобы он знал свое место и не натыкался на мебель.
Все собрались в комнате в одной таверне, которая, как уверял Гомер, входила в большое дело, заправляемое итальянцами. То есть она являлась частью сети деяний и махинаций, сплошь противозаконных, сплошь неблаговидных, и посему можно было положиться на то, что она радушно предоставит приют, даст отдохнуть всевозможным беглецам, всевозможным будущим «торпедам» и даже настоящим «торпедам», направляющимся из Кливленда в Чикаго. Таверна находилась в двенадцати милях от Саут-Бенда, и все собрались здесь по настоянию Гомера, который в том, что касалось того, чтобы выследить, спланировать и провернуть дело, не шел ни в какое сравнение с Джимми Мюрреем.
Джимми был настоящий мастер; несколько лет назад он провернул в Техасе величайшее ограбление в истории, ставшее триумфом от начала и до конца. Деньги, деньги, деньги для всех, и ни одного убитого. И вот теперь Гомер мечтал о том, чтобы перейти в другую весовую категорию, стать организатором в духе Джимми Мюррея и как следствие хапать двойную долю.
– Зачем утка перешла через дорогу? – спросил он.
Ответа не было ни у кого. Перед каждым стояло пиво, за исключением Леса, который никогда не пил и всегда сохранял ясную голову. В воздухе клубился табачный дым, из бара доносилась музыка, приглушенная, ползающая по ритму. «Пусть это будет весна».
– Чтобы покрякать на противоположной стороне: «Кря, кря, кря!» – ответил сам на свой вопрос Гомер и взорвался хохотом.
Джонни рассмеялся, но смех его был фальшивым; рассмеялась и дешевая дамочка Гомера Микки Конфорти, демонстрируя лошадиный оскал. Рассмеялся и вечно вежливый Джек, но Чарли, кислый, словно коровья моча, проворчал:
– Кончай, черт побери, это не юмористический час на радио!
Это было единственное, в чем Чарли и Лес сходились во взглядах.
– Послушайте, хорошая шутка прогоняет тоску, – сказал Гомер.
Он мастерски владел «Винчестером» калибра.351, который носил в чехле для бильярдных киев. Теперь каким-то образом подцепил эту мерзкую, склочную шлюху, которая в пьяном