Учитель. Катерина Даймонд
Энтузиазм помощника не истощался; каждый день он приходил рано и погружался в классификацию видов и подвидов. Голода и усталости не испытывал, регулярно пропускал ленч, а вечером поджидал Эбби на улице и провожал до дома. Никогда не досаждал глупыми вопросами и пустой болтовней, постоянно думая о своем. На работе часто вынимал записную книжку. Порой Эбби с улыбкой наблюдала, как прилежный сотрудник спешит записать важные детали.
– Но почему вы решили прийти именно сюда? Многие музеи обладают большими архивами, даже более богатыми, чем наш, – однажды спросила она, осмелившись нарушить молчание, когда наступило время ленча. Эбби уже привыкла приносить в пыльный зал два сандвича: оставлять Паркера голодать в одиночестве не позволяло чувство вины.
– В детстве родители часто приводили меня сюда, и все казалось интересным. Я обожал реконструкции римского завоевания, знал найденные в округе древности. Но ничто не будит мысль и воображение так, как животные. Часами рассматривал диорамы и забывал обо всем на свете. Одна из скамеек стояла напротив витрины с макетом африканской пустыни, где лев вонзил зубы в буйвола. И вот я сидел и воображал себя то охотником, то жертвой, пытался понять ощущения каждого из участников драмы, а однажды задумался, можно ли стать одновременно и тем, и другим. – Паркер с усилием сглотнул и закрыл глаза, не в силах стряхнуть воспоминания, а потом глубоко вздохнул, заставив себя улыбнуться. – Вот тогда-то все и началось, я понял, чем хочу заниматься в жизни. Это был момент открытия, так что музей занимает особое место в моем сердце. – Голос звучал отрешенно. Эбби живо представила и его воспоминания, и радость от встречи с прошлым, и что-то еще – привычную печаль, грустное смирение.
– А я мечтала стать ветеринаром, но вылетела из университета и оказалась здесь. – Она откусила сандвич и принялась методично жевать, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, о чем потом придется жалеть.
Своей простотой и искренностью Паркер притягивал и увлекал так, как уже давно никто не увлекал. Манерой двигаться и говорить он напоминал ребенка, но порой – вот так, как сейчас – вдруг погружался в странную, не поддающуюся точному определению меланхолию, и тогда хотелось успокоить, сказать, что все обязательно будет хорошо. Эбби понимала, что утешение сродни лжи, но в то же время чувствовала, что Паркер нуждается в поддержке. Вот только не знала, что его мучит. Общение давалось легко, и скоро Эбби начала доверять добровольному помощнику, хотя знакомство продолжалось совсем недолго. Паркер Уэст не походил ни на одного из тех мужчин, которых ей доводилось встречать в жизни. Правда, Эбби уже давно не встречала никого нового.
– В чем дело? – спросил Паркер.
Эбби покраснела и отвела взгляд:
– Простите, просто не привыкла работать в компании. Обычно сижу здесь одна. Вовсе не хотела сверлить вас взглядом.
Он просто понимающе улыбнулся. Не стал развивать скользкую тему, однако было уже поздно: щеки предательски пылали.
Остаток дня прошел без разговоров и происшествий, а ровно