Орфей неприкаянный. Альберт Светлов
уж об отпускных. С бабушкиной пенсии мы закупали лишь лапшу, сосиски и маргарин. Я влез в долги, отдавал, которые, потом долго и тяжело. Мизерной зарплаты молодого специалиста не хватало и на две недели. Помогали мы Беговых картофелем, рисом, иногда одаривали бутылкой подсолнечного масла. Чаи Беговых гонял у меня за картишками. Ситуация в их семье, состоящей из четырёх человек усугублялась наличием собак. Одна, мелкая рыжая дворняга, пищи требовала мало. А вот вторая, помесь шотландской и немецкой овчарки, напоминавшая размерами небольшого телёнка, без мяска чахла. Заскакивая к ним в гости, я поражался худобе псины. Почёсывая его, я представлял, что провожу рукой по старой гладильной доске, настолько выпирали рёбра у бедного Рэма. Пса, необычайно доброго и ранее могучего, шатало от голода. Он часто просто лежал в углу, и взирал на приходящих с надеждой в умных печальных глазах. Шерсть его клочьями валялась по всем комнатам. Собственно, появился он у них абсолютно случайно. Их давний знакомый, спасаясь от такой жизни в Германию, не имел возможности увезти с собой Рэма, и Беговых, сжалившись, не стали усыплять животное.
Осенью Фрола неожиданно загребли в армию. Это представлялось верхом абсурда, ведь зрение Фрола было ненамного лучше моего, примерно -6 диоптрий.
Его мама, Лилия Феоктистовна, желая проводить сына с шиком, взяла кредит. На его погашение впоследствии она со слезами занимала у многочисленных родственников, очень скоро переставших её пускать дальше порога.
Шоком для Лилии Феоктистовны явилось триумфальное возвращение Фрола с призывного пункта, откуда парня завернули бдительные врачи, попутно матюгнувшись в адрес тачанских коллег—эскулапов, отправивших юношу с миопией служить.
Учитывая серьёзное материальное положение педколлективов, руководство муниципалитета пошло им навстречу, и в качестве жеста примирения предложило выдавать взамен денег продуктовые пакеты из мясных и рыбных консервов, круп, овощей, бакалеи. Согласившиеся, быстро о том пожалели, т.к. в первой же партии выданных товаров обнаружили просроченные продукты. Корнеплоды, по преимуществу, втюхали подгнившие, муку и макароны – лежалые и с жучками, а банки – опасно вздувшимися.
Штрафунова подняла вопрос о взаимозачёте на плановом совещании, но большинством голосов подачку отклонили. Несмотря на отчаянную обстановку, профком демонстрировал бессилие в координации действий учителей. Складывалась парадоксальная картинка: чем безнадёжнее становилось, тем меньше стратегического понимания и солидарности по отношению к соратникам проявляли педагоги. Каждая отдельная школа почему—то считала себя особенной и надеялась на призрачные преференции в случае штрейкбрехерства. Именно в тот период у меня и сложилось твёрдое убеждение, что учительство превратилось в аморфную продажную массу с низкой социальной ответственностью.
Инициируя протестные акции, городской комитет