Ожидающие. Санан Исмаилов
качествами орангутангов или же шимпанзе и жалели своего отпрыска, что он тоже будет всего лишь небольшой обезьяной, да к тому же не обладающей сообразительностью. Ко всему прочему, у Мунмея одна из лап была кривой. Года три назад при транспортировке из одного зоопарка в другой, клетка одной гориллы опрокинулась на его небольшую клетку и в результате этого происшествия правая лапа Мунмея, которая, к несчастью, оказалась вне клетки, сломалась под тяжестью металла. С тех пор испуг и тревога макаки еще больше усилилась. Как бы ни старался ветеринар, лапу Мунмея не удалось вернуть в прежнее состояние, и хотя сломанная кость срослась, лапа стала кривой и самое странное она выглядела длиннее, чем левая лапа. Родителям Мунмея долго пришлось успокаивать своего детеныша и даже обнадеживать его: «смотри, правая лапа стала длиннее, чем была. Это может быть даже к удаче». Остальные же обезьяны издевались над Мунмеем, указывая на его кривую правую лапу. Однако сейчас, когда три соседа по клетке старались достать еду из ковша, а приматы в других клетках были заняты тем, что злобно кричали по причине того, что макакам не достает всего лишь нескольких сантиметров до заветного ковша с едой, Мунмей забился в угол своей клетки и выглядел очень довольным тем, что помыслы всех вокруг заняты едой и до него никому нет дела. Казалось, Мунмей согласился бы остаться голодным еще несколько дней, чем быть униженным другими приматами, как обычно происходило изо дня в день. Вдруг среди всех этих криков и визжаний раздался крик такой силы, что все приматы замолкли вмиг. Кричала огромнейшая горилла, содержащаяся одна в большой клетке. Она, в отличие от других, до сих пор не только не издавала злобные звуки, а только и делала, что продолжала задумчиво сидеть. А сейчас кричала так, что каждому примату показалось, что горилла кричит именно на него. Мунмею, как и всем другим животным, показалось, что огромная горилла кричит именно на него, а не на кого-то другого. Спустя секунды все поняли, что горилла в действительности кричит именно на Мунмея. Мунмей привстал на ноги и был весьма озадачен, как, впрочем, и все остальные приматы: горилла была слишком громадной, чтобы издеваться над маленькой обезьяной. В то же время приматы недоумевали, зачем же громадной горилле среди бушующих страстей голодных животных кричать именно на Мунмея. Горилла продолжала кричать и указывать на макаку, и, несмотря на отсутствие явной возможности гориллы хоть каким-то образом применять свою недюжинную силу к Мунмею, тот вошел в полное подчинение великану. По требованию гориллы, Мунмей, подпрыгнув, удержался за верхнюю решетку клетки и постарался дотянуться до ковша, в котором находилось еда. Вопреки ожиданиям большинства приматов, он правой лапой достал до ковша. Но он смог забрать не всю еду, а только лишь немного бананов, которые выбросил на пол клетки. Приматы начали отмечать удачу, издавая веселые звуки и при этом благодарили гориллу, Мунмей же почувствовав