Последний еврей из КГБ. Борис Барабаш
я учусь.
– Да, да. Ты – молодец. Так держать! И смотри, шё б у тебя не было головокружения от успехов, как говорил товарищ Сталин.
– А в училище вас кормили?
– Да. Конечно. Кормили на убой. В сутки – 400 граммов белого хлеба, полкило черного. Масло коровье – 50 грамм. На обед обязательно мясо. Я такого до войны не видел. Вот такую морду отъел! И это притом, что каждый день бег с полной выкладкой, стрельба и другие занятия. Но, шё? Днем – 2 часа сна. Ты представляешь? Я сначала не мог уснуть. Как это так? Днем спать? У нас были ребята из приличных семей, инженеров, например, или военных. Так те спали. Но потом и я привык. И ты знаешь, очень хорошее дело!
– А ты ж говорил, что был голод.
– В тылу жрать, извини за выражение, людям было нечего. Траву ели, кору от деревьев. А тут было масло, мясо, хлеб! И я тебе скажу, я понял тогда Сталина. Это надо было быть Сталиным, шёбы так с людьми. Железная воля. Точно, стальной человек! Доводил до того, шё люди за пайку хлеба на фронт шли. И так умирать, и так умирать. Так хотя бы поесть перед смертью. Ты понял?
– А на фронт было страшно идти?
– А как ты думаешь? Конечно! Кому умирать охота? Но немец, гад, был под Москвой. И шё они творили на оккупированных территориях? Это же уму непостижимо! Тоже мне, культурный народ! Сволочи! Я бы их голыми руками разорвал. Честное слово! Поэтому, хотелось этих сволочей поубивать. Но под Новый год Сталин немца от Москвы отогнал. Вот мы кричали! Ты не представляешь! Плакали! Это ж надо! Немца разбить! Вот молодец! Даже те, кто был посдержаннее к Сталину, кричали: «Да здравствует товарищ Сталин!» Мы тогда поверили в победу! И вообще. Сталин, я тебе скажу, не врал. Очень умный был человек. И скромный. Это тебе не сейчас.
– И вас перестали на войну посылать?
– Нет. Ну, шё ты. Настоящая война только началась. Новый выпуск на фронт был весной 42-го. Опять меня не взяли. Потому шё опять отправляли тех, кто хуже успевал на занятиях. Шё я говорю в таких случаях?
– Учись, сынок.
– О! Правильно. Молодец.
– А когда дошла твоя очередь?
– Моя очередь дошла в 43-м, весной. Это я еще год проучился.
– Почти конец войны.
– Да нет. Не конец. Самый перелом. Зимой 43-го немец хорошо получил под Сталинградом. И они захотели взять реванш. Переломить, так сказать, ход войны. Решили сделать это летом, в районе Курска – Белгорода. Вот туда меня и отправили. Я получил под командование роту.
– Рота, это сколько?
– Рота? Рота, это где-то человек 150–170.
– Ого!
– Да. Для молодого лейтенанта это многовато. Мне ж тогда было всего 19 лет. А там служили люди по 30, 40 и даже по 50 лет. В отцы мне годились. Я принял роту. Месяц мы с ними провел в запасе, а потом – на фронт.
– И как это было?
– Ой…! Шё тебе сказать? Это был тихий ужас! Немцы начали артподготовку. Потом пошли танки и пехота. Везде огонь, стрельба, грохот! Где наши, где немцы – ни черта не поймешь! Связи нет. Где-то метрах в пятидесяти от меня, в окоп прямое