.

      «Мы читаем умные книги. Кто читает Библию, а кто Коран или Талмуд. Кто читает Достоевского или Хайяма, а кто Гоголя или Коэльо. Мы всю жизнь читаем правильные книги, а живем бедно как в духовном, так и в материальном смысле. Почему мы не можем применить полученные знания для улучшения своей жизни? Ведь знания же сила – так, по крайней мере, говорили многие наши учителя, которые хоть и имели по несколько ученых степеней, но жили не очень богато. Ан нет, получается, что знания – это ещё не сила. Знания – это потенциал силы, который кто-то использует на пользу, а кто-то во вред себе и окружающим, а кто-то вообще никак не использует…

      Мы хотим сделать лучше свою жизнь и жизнь близких нам людей. Стать счастливыми, богатыми, здоровыми, преуспевающими, благополучными людьми. Почему это получается не у каждого, а лишь у некоторых?

      Почему так происходит?

      Мы смотрим умные и добрые кинофильмы, соглашаемся и всем сердцем принимаем те правила, которые нам предлагают для достижения успеха. И опять ничего не меняется в нашей жизни к лучшему.

      Почему?

      Ведь я не самый глупый, а даже где-то наоборот. Я знаю, что нужно делать для достижения успеха, и пытаюсь это делать.

      А успеха всё нет. Почему?

      Этот вопрос я постоянно задаю сам себе, а жизнь тем временем проходит и совсем не в том русле, как хотелось бы. Я получил интеллектуальное и эмоциональное образование, работаю тяжко и много, а живу в хрущёвке, езжу на старой машине, отпуск провожу в пыльном и душном городе. Жаба давит, червь точит, жареный петух уже заклевал все места куда достал, а изменений в моей жизни к лучшему не происходит. Почему?» – так думал уже немолодой человек, стоявший на берегу штормящего сентябрьского моря. Моря, уже уставшего от жаркого лета, но всё-таки протестующего против прихода осенних холодов. Он стоял так близко к краю буны, что в этот бешеный шторм волны не то что брызгали в его счастливое и в то же время озабоченное лицо, а щедро поливали водяной пылью всю его подавшуюся вперед фигуру. Людям со стороны могло бы показаться, что он безразличен к происходящему, и более того – задумал сотворить с собой что-то недоброе. Но это только так казалось. Именно сейчас внутри Артемия Дубецкого рождался новый, незнакомый ему человек, который полюбил с первого взгляда девушку в два раза моложе его, и огромное чувство любви, перевернувшее его душу, заставляло по-новому взглянуть на мир вокруг себя, да и на себя самого.

      Уход с армейской службы ускорил развод с семьёй. Он почувствовал, что теперь может заниматься чем хочет: спать до обеда и после обеда, читать газеты, смотреть телевизор или вообще не заниматься ничем. Жить как хочет. Он так и жил день, два дня. Месяц, два месяца. И вот в один из обычных дней он вдруг понял, что не хочет спать после обеда – выспался, не хочет смотреть телевизор – там нечего смотреть. Его охватила тревога, он не находил себе места. Жена на работе, дочь в школе – он никому не нужен. Может быть, пропустить рюмочку коньячку? А почему бы и нет? Он налил себе стопку, потом другую. Стало полегче. Назавтра повторилось всё то же. Артемий (так его называли только родители, а все остальные звали Артёмом) понял, что это дорога в никуда. Он ещё молод и полон сил. Он должен заняться тем, что принесёт ему удовольствие, а другим – пользу.

      Расставание с женой накануне серебряной свадьбы он пережил на удивление спокойно. Скандалов и дележа не было. Да и особо нечего было делить: маленькая двушка, перестроенная из однокомнатной квартиры, осталась жене, а старенький белый «опель» и гараж, естественно, он забрал себе. Расставаться с детьми он не собирался, так как точно знал: рано или поздно уже взрослый сын и школьница-дочь поймут его. Однако проблем не удалось избежать. Больше всех от развода пострадала дочь Полина. Она не понимала, почему родители поступают так глупо. Её детское сердце обдало страшным холодом взрослой жестокости, и этот лёд будет оттаивать ещё долгие годы. Как бы там ни было, Полина росла доброй самостоятельной девушкой, она общалась с отцом, и со временем они снова подружились, но детская травма в душе осталась.