Он, она и пушистый детектив. Татьяна Полякова
вздохнул Огюстен. Странно, но почему-то теперь, когда все разъяснилось, он уже не боялся этой красивой, загадочной и, как он только что понял, непростительно умной дамы. – Но у меня есть смягчающее обстоятельство: мне пришлось действовать экспромтом. Пари держу, что Рейно, к примеру, ничего не заподозрил.
– Что говорить о Рейно, если вы даже Валевского сумели провести! Но учтите, он обидчивый малый и наверняка попытается вам отомстить.
– А Бернар? – внезапно спросил мошенник. – Кто вам сказал, что это был именно я? Или вы решили, что никому другому это и в голову прийти не могло?
– О нет, – пренебрежительно отозвалась Амалия. – Не обольщайтесь, сударь, но сама проделка довольно заурядная. Просто Валевский, передавая свой разговор с вами, упомянул, что вы вздрогнули и переменились в лице, когда он назвал имя Бернара. Он-то не обратил внимания на этот факт, ну а я обратила. Кроме того, по поводу вашего замечательного грима я вспомнила, что Огюстен Бернар когда-то был актером в провинции.
– И не только, – улыбнулся Огюстен. – Я еще и в цирке выступал.
– Ну да, ну да, – кивнула Амалия. – Поэтому вам не составило труда казаться то выше, то ниже. Достаточно было лишь двигаться сгорбясь, как старик, или, наоборот, держаться прямо, расправив плечи. Да и очки, конечно, сильно меняют лицо. А теперь отдайте мне драгоценности.
– У меня их нет. – И вор улыбнулся еще шире.
– Месье Бернар, – сказала Амалия спокойно, – я надеюсь, вы не думаете, что я для того выслеживала вас, чтобы прокатиться в вашем обществе до Лиона. Моя подруга очень дорожит этими вещами, это фамильные драгоценности, которые передаются в ее семье из поколения в поколение. И вы мне их вернете.
– Боюсь, это невозможно, – отозвался Огюстен. – Я же сказал: у меня их нет. Больше нет.
Молодая женщина вздохнула.
– Вы их продали? – без гнева, без раздражения, совершенно будничным тоном спросила она.
– Ну да, – лучась улыбкой, подтвердил Бернар. – Ваш знакомый, этот Валевский, так меня напугал, что мне не найти нужных скупщиков, что я поторопился избавиться от вещичек еще в Париже. Не повезло вам, сударыня. Столько труда – и все напрасно!
– Ну, это вряд ли, – отозвалась Амалия. – Во‐первых, я сумела задержать вас и уже дала знать кому надо, так что на первой же станции вас арестуют. А во‐вторых, драгоценности у меня.
– То есть как? – спросил ошеломленный Огюстен.
– Ну вы же не думаете, что я четверть часа беседовала тут с вами лишь для того, чтобы помочь вам уяснить ваши промахи? – спросила Амалия, и взор ее полыхнул золотом.
Огюстен некоторое время смотрел на нее, словно не понимая, на каком он свете, затем схватился за внутренний карман – и испустил слабый стон, поняв, что тот пуст.
– Видите ли, – снисходительно пояснила Амалия, – вы не первый вор, с которым я общаюсь, и поневоле мне пришлось перенять кое-что из вашего профессионального арсенала. А так – ничего особенного, обыкновенная ловкость рук. Кстати, это, случаем, не ваши