Апокрифъ. Вадим Вольфович Сухачевский
Литта, последний комтур Ордена св. Иоанна Иерусалимского, 78 лет
…Странствуя по Аравийской пустыне и увидя благословенный Господом замок сей…
“Боже правый! Я брежу, наверное!”
Осознание глупости этих слов, навеянных дремой, окончательно выдернуло графа из полусна. Из какой Аравийской пустыни (в коей, к слову, граф никогда и не был) можно узреть что-либо на этих северных брегах, где зимой плевок обращается в камень, не успев долететь до земли?
Однако же с чего-то надобно начинать завтрашнюю le comédie, завершение которой может означать спасение для всего Ордена и сохранение того главного, что осталось от хиреющих орденских тайн.
Завтра, да, уже завтра!.. А пред тем – почти десять лет жизни на этой странной земле, существующей в каком-то своем, потерявшемся времени.
Да, да, на одиннадцать дней она выпала из времени вовсе, ибо нынешнее 28 сентября здесь всего лишь 17-е.
Граф знал, как почившая не столь давно здешняя просвещенная императрица объяснила сей факт заезжему французу Diderot . Тут, мол, чрезмерно почитают своих святых, посему упразднить в какой-то год целых одиннадцать дней, дабы перейти на общепринятый григорианский штиль, означало бы обидеть несметное множество мучеников, отобрав эти дни у них, чего оная благочестивая l`impératrice (ох, наслышан был граф о ее “благочестивости”!) допустить никак не могла.
Из-за этих одиннадцати дней отставания от остального мира граф Литта иногда ощущал самого себя как бы несуществующим или существующим лишь отчасти. В самом деле, скончайся он, к примеру, нынче в одночасье, что вполне может случиться в его преклонные года, – а тем не менее до 28-го числа будет как бы существовать в мире, живущем по принятому календарю.
Впрочем, что такое одиннадцать дней в сравнении с теми десятью годами, в течение которых он тоже полусуществовал в этом величавом граде, пытаясь пробиться на высочайшую аудиенцию к Ее Императорскому Величеству! Но, увы, могущественные фавориты императрицы требовали за такое право столь много денег, что уплати он их – и Орден пришел бы в полное разорение.
Да и десять лет – что они в сущности такое по сравнению с семивековой историей Ордена! А в сравнении с двухтысячелетней историей Великой Тайны, хранимой Орденом, десять лет вовсе пустяк!
Благо, фавориты нынешнего императора подношений не требуют. Правда, за великой своей занятостью император понудил ждать сей аудиенции еще три года, но это уж и совсем не срок для того, кто прошел все ступени орденского послушания, обучающего терпеливости.
И вот – завтра! Уже завтра!..
Завтра приставленный для этой цели гренадерский капрал со странной здешней фамилией Двоехоров препроводит его, графа, вместе с орденской свитой и – главное – с Тайной, запечатанной в разуме, к императорскому дворцу. И он, граф Литта, войдя и по-рыцарски припав на одно колено (император любит все рыцарское), скажет ему: “Странствуя по Аравийской пустыне и увидя замок сей…”
“А почему бы и не по Аравийской? – устало подумал граф, ибо сон все-таки мало-помалу забирал его. – Вполне может и подойти для романтически настроенного