Когда ад замерзнет. Алла Полянская
в общую картину, но дело было не в нем.
Знаете, я никогда не прощаю напрасных обид.
Если я виновата, я тысячу раз извинюсь и постараюсь исправить нанесенный вред, если уж так вышло. И никто не накажет меня ужаснее, чем я сама, потому что я покой и сон теряю, если случается мне вдруг нечаянно зря обидеть кого-то, подвести или причинить неудобства. Это я говорю не для того, чтоб показать, что я вся из себя няшка, а просто – ну, вот так. Если я виновата, то обязательно это признаю. Терпеть не могу людей, которые никогда не чувствуют за собой вины, вот как мои сестрицы.
Но если меня обидеть напрасно, тут уж всяко прошу прощения, граждане, но вы сами нарвались.
Я никогда этого не забуду и при случае отомщу обязательно, хоть сколько времени пройдет.
Но даже и после этого я не прощу напрасную обиду.
Мама говорила, что так нельзя, это портит карму, но маме было простительно говорить такие вещи, она творческая личность, художница – богема, в общем. А я нет, и бухгалтерия – самая буквальная вещь в мире, и хотя я ее не люблю, и случись мне найти другое дело, которое будет приносить мне доход, я плюну на дебеты вкупе с кредитами и займусь чем-то еще, но бухгалтерия научила меня тому, что есть вещи, которые – ну, вот такие, какие есть, и ничего с этим не поделаешь.
Моя семья была такой, какой была, и пока были живы родители, я старалась ради них держаться рядом. Нет, конечно, я не стала общаться с сестрами или умиляться при виде ребенка Виталика и Лизки, но я держалась в рамках. Чтобы мама не расстраивалась.
А потом все вдруг очень быстро распалось.
Виталик-то свои походы налево и направо умело скрывал. Ну, как – умело… я о них знала, потому что я его видела насквозь, а Лизка долго верила, что все его отлучки и неявки ночевать – это по работе. Правда, что-то денег с этой работы было не видать, но пока не заболел папа, вопрос заработков Виталика не стоял так остро.
А потом вдруг встал.
Потому что средства, скопленные родителями, быстро таяли под напором нашей бесплатной медицины, а лучше папе не становилось. И в какой-то момент Лизка задала Виталику вполне резонный вопрос, который должна была задать уже давно, – где деньги, Зин?
Ну, и оказалось, что деньги все в развитии. В товаре. В обороте.
Короче, нет никаких денег.
Я слышала крысиный Лизкин визг и думала о том, что скоро от Виталика в нашем доме не останется ничего, кроме ребенка. Лизка плакала на кухне, Катька с мамой утешали ее, истошно визжала девчонка, хором лаяли мопсы – а я радовалась, что папа этого не видит и не слышит, его это доконало бы.
Нет, я не злорадствовала.
Вот когда я впервые увидела Виталика с чужой девицей – тогда я позлорадствовала, скрывать не стану. Я же всю дорогу думала, что Виталик бросил меня, потому что Лизка лучше, красивее, интереснее, а на самом деле ни хрена так не было, просто по своей сути Виталик был ходок. Ну, вот бывают такие мужики, им всегда нужен драйв – страсть, интерес, восторг узнавания, а когда эти этапы пройдены, они теряют весь энтузиазм и отправляются на поиски нового драйва. Незрелая личность,