Сентябрь. Розамунда Пилчер
и мы стольким людям задолжали – сами в гости ходим, а к себе не приглашаем, ну вот и убьем всех зайцев сразу.
– Но сентябрь еще так далеко, сейчас только начало июня.
– Чем раньше начнешь, тем лучше дело сделаешь. Вы же знаете, что тут творится в сентябре.
Изабел знала. Шотландский сезон: толпы охотников устремляются с юга на север на отстрел гусей. В каждом доме приемы, танцы, состязания в крокет, шотландские игры и прочая, и прочая, а завершается все неделей «охотничьих балов», после чего все валятся с ног.
– Без шатра нам не обойтись. В доме будет просто очень тесно. Да еще Кэти настаивает на том, чтобы какой-то угол отвели под ночной клуб – для ее лондонских хипяг. Им нужен интим. Далее: мне надо отыскать хороший деревенский оркестр и хорошего поставщика. Теперь хоть не надо беспокоиться о шатре, и то хорошо. Естественно, мы всем разошлем приглашения. – Верена бросила взгляд на Изабел: – Надеюсь, Люсилла сумеет выкроить время и приедет.
Трудно было не позавидовать Верене – сидит тут и придумывает бал для своей дочери и при этом знает, что дочь будет рядом, поможет ей и сполна насладится своим балом. Ее Люсилла и Кэти учились в одной школе и дружили потому, что дружили их родители. Но Люсилла была на два года моложе и совсем другая по характеру. Когда девочки кончили школу, их пути разошлись.
У Кэти все шло как положено: год в Швейцарии, затем секретарские курсы в Лондоне. По окончании курсов она нашла себе хорошую работу в каком-то благотворительном фонде и поселилась в небольшом доме вместе с тремя подружками из респектабельных семейств. Пройдет еще какое-то время – долго ждать не придется, – и она, без всякого сомнения, обручится с блестящим молодым человеком по имени Найджел, Джереми или Кристофер, ее фотография появится на обложке «Кантри лайф»[3], а дальше свадьба по всем правилам, роскошное белое платье, стайка девочек – подружки невесты и свадебный гимн.
Изабел не жалела, что Люсилла не похожа на Кэти, но иногда, вот как сейчас, ей хотелось, чтобы ее любимая фантазерка-дочь была чуточку более обыкновенной. Но Люсилла с раннего детства проявляла яркую индивидуальность и бунтарские черты характера, хотя и не агрессивные. Позднее проявились и ее политические пристрастия – она определенно примыкала к левому крылу, и едва появлялся повод, как тут же активно включалась в любое действие. Она была против ядерного оружия, охоты на лис, отстрела детенышей тюленей, урезывания студенческих грантов и много против чего еще. Заботило ее положение бездомных, она выступала за оказание помощи беднякам, наркоманам и несчастным, погибающим от СПИДа.
С ранних лет Люсилла увлекалась рисованием и с годами делала все большие успехи. Безусловно, она была одаренной натурой; после шести месяцев, проведенных в Париже, где она работала, чтобы оплачивать жилье и питание, она поступила в Академию искусств в Эдинбурге. Друзьями там она обзавелась самыми необычайными и время от времени привозила их погостить в Крой. Выглядели они престранно, но Люсилла умудрялась перещеголять и их: она могла надеть на вечернее кружевное платье мужской твидовый
Журнал «Сельская жизнь».