Отшельник и странник. Почти невыдуманные истории. Evgenii Shan
с веток на плечи. Но высыхала она быстро у костра или на послеполуденном солнце. В джунглях монашеская мантия сохла долго, на плечах в течении всего дня. Выстиранная одежда сушилась на берегу на солнце. Оставленная на ночь рядом с хижиной, она напитывалась атмосферной влагой и становилась более мокрой, чем до развешивания. Тропики не отражались в каплях росы, генная память воды напитывала всё вокруг и путала причинно-следственные связи. Но такое положение вещей заставляло быть только внимательнее к своим поступкам, мыслям и речам. Но то прошлое, рождённое в росе на листьях черемши и кедровых иголках, запечатлённое на клеточном уровне с глотком Байгольской воды, помогало увидеть эту тонкую грань между умелыми и неумелыми поступками в жизни. Те умелые поступки, которые правильно выстраиваются в цепочку кармы, ведут к просветлению и пониманию своего Я. И не умелые, которые мешают этой цепочке. За этот путь, пройденный от рос Саян и Алтая до туманов в джунглях Таиланда. Было совершено немало и тех, и других. Но капля росы хранящаяся в крови помогала сделать выбор. Как будто на подсознании, на клеточном уровне, а не подчиняясь урокам строгих учителей-ажанов, а только помогая понимать эти уроки.
Горы
Слова, которые приписываются Конфуцию, стучали в висках молоточками крови – «Человек, стоящий на вершине горы, не упал туда с неба». Каждое восхождение требует сил и умения, даже самое маленькое, даже привычное, в любом месте и в любое время. Будь то поход к святым камням Китча Кут по ночным горным джунглям через липкий туман или подъём к солонцам на вершинах Бёжи и Аталыка.
Травы быстро вырастали уже в начале короткого сибирского лета, набирались соков земли и силы солнечного света. Глубокое голубое небо поило всех досыта. Молодая сочная трава ещё не имела в себе нужного набора минералов и микроэлементов, и звери искали соль. Солонцы строились искусственно и выходили наружу естественные солончаковые породы. Сколько лет этим солонцам не помнил никто.
Один такой солонец располагался на узком, как лезвие меча, хребте. Площадка между камней и курумов лежала маленькой чашей перед глазами духов Саян и Алтая. Недоступность его для мелких обитателей тайги лишь подчеркивало элитность этого места. Большую часть времени узкий гребень находился в туманах лишь самым самой вершиной выходя выше облаков и давало ощущение полёта. Даже ясные дни не смывали этого ощущения, утро уходило поздно, а вечер подступал тихо, разводил туманы до самого утра в своём каменном лукошке.
Скалы Кича Кут и горные валуны Самуи поразительно напоминали эти священные вершины Алтая и Саян. Прохладные речки падали водопадами кристально чистой воды и убегали к морю. А шум прибоя напоминал шёпот молодых осиновых листьев и шуршание сеноставок под кедрами. «Пора домой», – подумал монах. Впервые за долгие годы он так подумал о далёких горах