.
вопросом, не обращая внимание на то, что задающий вопрос всегда, что бы о том ни говорили, выглядит глупо. Пускай.
– Дело в том, что им нужно это самое «некоторое время», чтобы перефразировать твои слова на свой лад. И тогда сразу все вернется на круги своя.
– Кому это «им», – пытался докопаться до истины я
– Ну, «им», то есть «вам» – тупым человечкам, – спокойно пояснил он.
– Слушай, а может все-таки «вам» это значит «нам»? – мне не нравилась это разделение ролей, – Вы что, только что из Голливуда? Что это такое за маскарад? Здесь что, карнавал? Меня, между прочим стошнило от этих ваших присосок на голове… Это совсем было не вовремя… Спасибо, конечно, что спасли мне жизнь, но, знаете, эти сопли на вашей бороде, это уж точно чересчур…
– Это, не грим, тупица, мозги разуй, – засмеялся он, – Ты что, вообще ничего не помнишь? Мы же с тобой старые друзья, корефан! Я Зак, из темного мира Уджа-Гаара. Инопланетянин, по вашему.
– Не смешно, – сказал я, – Потому, что это было совсем не смешно. Слушай, Зак, у меня и так голова идет кругом… Не надо, пожалуйста, меня разыгрывать, хорошо?
– Хорошо, – перестав, наконец, смеяться сказало чудище, – только давай уйдем поскорее отсюда, а то, сейчас здесь будет море полицейских и прочих всяких… Уходим, быстро… А по дороге поговорим, ладно?
– Ладно, конечно, мне только этого всё время и хотелось.
Мы, что называется, взяли «ноги в руки» и мелкими перебежками, да, «огородами», убрались со злополучного места. Пока быстро шли, «запыхались», и было не до разговоров, но когда уже мы добрались до черты города и нам навстречу стали встречаться редкие, но совершенно обычные прохожие, пришло время поговорить.
– Хорошо, Зак, я не хочу тебя спрашивать обо всем вообще, а то у меня голова треснет, но пару вопросов, будь ласков, проясни, пожалуйста… – начал я, – Знаешь, я не собираюсь с тобой спорить, перебивать… Просто, молча выслушаю и всё…
– А, пожалуйста… Пару, так пару… Валяй, спрашивай, – чудище довольно осклабилось.
Я напрягся и по слогам, дрожащими губами, произнес:
– Как… меня… зовут…? – при этом, остановился и посмотрел Заку в глаза.
– Коля, – просто ответил он, – ну, то есть Николай Иванович, – поправился инопланетянин, – Здесь тебя, конечно, знают, как Джонни, но… сам посуди… Ну, сколько ты «Джонни»? Полгода? Чуть больше? А «Николай Иванович» ты уже больше четырех десятков лет. Разницу ощущаешь? К тому же ты русский, приятель и… поверь, это навсегда… это не лечится… – на этих словах он запнулся, словно вспоминая что-то, глаза его налились печалью и непонятной «чужаку», невыразимой истомой… – На родину нам надо, брат, домой…
Один вопрос, а уже «приехали» – подумал я, – «и угораздило же мня это спросить? Черт возьми, чем больше я узнаю, тем меньше понимаю, что происходит. Еще немного, и надо самому ехать сдаваться в психушку».
– Ладно, мужик, – собравшись с силами, продолжил я, – не стал бы спрашивать, но, боюсь, просто не смогу заснуть… У меня, понимаешь,