Любви старинные туманы. Марина Цветаева

      *

      Чай кончен. Удлинились тени,

      И домурлыкал самовар.

      Скорей на свежий, на весенний

      Тверской бульвар!

      Нам так довольно о Бодлере!

      Пусть ветер веет нам в лицо!

      Поют по-гоголевски двери,

      Скрипит крыльцо. –

      В больших широкополых шляпах

      Мы, кажется, еще милей…

      – И этот запах, этот запах

      От тополей.

      Бульвар сверкает. По дорожке

      Косые длинные лучи.

      Бегут серсо, за ними ножки,

      Летят мячи,

      Другие остаются в сетках.

      Вот мальчик в шапочке «Варяг»

      На платьице в шотландских клетках

      Направил шаг.

      Сияют кудри, щечки, глазки,

      Ревун надулся и охрип.

      Скрипят колесами коляски,

      – Протяжный скрип. –

      Там мама наблюдает зорко

      За девочкой с косой, как медь.

      В одной руке ее – ведерко,

      В другой – медведь.

      Какой-то мальчик просит кашки.

      Ох, как он, бедный, не дорос

      До гимназической фуражки

      И папирос!

      О вейтесь, кудри, вейтесь, ленты!

      Увы, обратно нет путей!

      Проходят парами студенты

      Среди детей.

      Играет солнце по аллеям…

      – Как жизнь прелестна и проста! –

      Нам ровно тридцать лет обеим:

      Его лета.

      *

      О, как вас перескажешь ныне –

      Четырнадцать – шестнадцать лет!

      Идем, наш рыцарь посредине,

      Наш свой – поэт.

      Мы по бокам, как два привеска,

      И видит каждая из нас:

      Излом щеки, сухой и резкий,

      Зеленый глаз,

      Крутое острие бородки,

      Как злое острие клинка,

      Точеный нос и очерк четкий

      Воротничка.

      (Кто с нашим рыцарем бродячим

      Теперь бредет в луче златом?..)

      Над раскаленным, вурдалачьим,

      Тяжелым ртом, –

      Уса, взлетевшего высоко,

      Надменное полукольцо…

      – И все заглядываем сбоку

      Ему в лицо.

      А там, в полях необозримых,

      Служа Небесному Царю,

      Чугунный правнук Ибрагимов

      Зажег зарю.

      *

      На всем закат пылает алый,

      Пылают где-то купола,

      Пылают окна нашей залы

      И зеркала.

      Из черной глубины рояля

      Пылают гроздья алых роз.

      – «Я рыцарь Розы и Грааля,

      Со мной Христос,

      Но шел за мной по всем дорогам

      Тот, кто присутствует и здесь.

      Я между Дьяволом и Богом

      Разорван весь.

      Две правды – два пути – две силы –

      Две бездны: Данте и Бодлер!»

      О, как он по-французски, милый,

      Картавил «эр».

      Но, милый, Данте ты оставишь,

      И с ним Бодлера, дорогой!

      Тихонько нажимаем клавиш,

      За ним другой –

      И звуки