Расследования Берковича 10 (сборник). Павел (Песах) Амнуэль
женщину, после чего он узнал правду о посылке. Сохранилась и открытка, о которой эксперт Хан сказал коротко: «Подделка». Кондитерской фирмы «Ласточка» в Израиле не существовало, текст был отпечатан на цветном принтере.
– Если бы вы попробовали конфеты раньше, чем пришла Дорит, – сказал Хутиэли, – то погибли бы вы, а не она. Есть среди ваших знакомых кто-то, желавший вам смерти? Кто-то, знавший ваш день рождения?
– Никто, кроме…
И действительно, кто, кроме бывшего мужа, мог так ненавидеть Фаню? В тот же день Юлия Бродского задержали по подозрению в умышленном убийстве. Он отрицал все, кроме того, что терпеть не мог бывшую жену – уж это отрицать было невозможно.
– Борис, – сказал Хутиэли инспектору Берковичу, войдя к нему в кабинет незадолго до окончания рабочего дня, – ты слышал, конечно, о покушении на Фаню Бродскую? Погибла ее подруга. Я вторые сутки бьюсь с этим типом, Юлием. Он плохо говорит на иврите, я – по-русски…
– Понял, шеф, – сказал Беркович. – Поприсутствовать на допросе?
– Допроси его сам. Нужно, чтобы он сказал, где печатал поздравление и откуда взял яд. Информация нужна сегодня, иначе завтра судья не продлит срок задержания.
– Хорошо, – согласился Беркович.
Юлий Бродский произвел на него впечатление человека, сломленного жизнью. Жена оказалась стервой, работу он недавно потерял, сын закончил школу без аттестата зрелости… В общем, все плохо. Но конфет он не посылал. Яда у него нет и не было. Фаня сделала ему много зла, но – убивать?
– Слабый человек, – сказал Беркович инспектору Хутиэли после допроса. – Уйти от жены – максимум, на что он способен. К тому же…
Беркович замолчал, задумчиво постукивая карандашом по столу.
– Что «к тому же»? – переспросил Хутиэли.
– Есть одно соображение… – уклончиво протянул Беркович. – Ума у Бродского не хватит, чтобы придумать трюк с конфетами.
– Полагаешь, что у него был сообщник? – оживился Хутиэли и тут же одернул себя: – Нет, Борис, это слишком сложно.
– Конечно, – согласился Беркович. – Такие убийства в компании не совершают…
На следующее утро судья Липман выпустил задержанного под залог в десять тысяч шекелей, поскольку обвинение не смогло представить надежных доказательств того, что именно этот человек послал Фане Бродской отравленные конфеты.
– Эх, Борис, – сказал Хутиэли, – я надеялся, что ты сумеешь разговорить этого типа. Теперь он может сбежать.
– Куда? Некуда ему бежать, у него здесь сын. А разговорить я его все-таки сумел. Вот только выводы сделал не такие…
– Что значит – не такие? – рассердился Хутиэли. – Ты считаешь, что конфеты послал не Бродский?
– Уверен в этом, – кивнул Беркович.
– Мотив был только у него, – напомнил Хутиэли.
– Не только, – возразил Беркович. – Шеф, дайте мне время до вечера, я хочу навести кое-какие справки.
– Во-первых, я тебе больше не шеф, – вздохнул Хутиэли, – оставь этот