Калуга Первая. Книга-спектр. Игорь Галеев
полноценным Веефомита считает.
– Снял свое объявление?
– Снял, – покорно кивнул Веефомит, – ты был прав, сорвали два, а одно снял.
– Ну, это как посмотреть, – посмеивается приятель, – может, тебе и повезет еще.
Веефомит садится на кровать, никого бы ему сейчас не видеть.
– Да ладно, – бормочет, – это же ради эксперимента. Всё равно я альма-матер брошу. В тайгу поеду.
Но приятелю чем-то симпатичен странный Веефомит. Хотя он и пугает своими философиями, но чудится иногда приятелю, что что-то во всем этом есть, и помнит приятель, что все великие были со странностями, но, не имея оснований считать Веефомита Великим, он самонадеянно отводит ему место чудака где-то пониже себя и, пользуясь моментом, щедро говорит:
– Звонили тут, адрес передали, вот, возьми.
И уже несколько завистливо, но всё так же насмешливо до-бавляет:
– Молодой женский голос, понял, счастливчик?
Все понял Веефомит. Взял листок: улица, дом, фамилия, имя. Отчества только нет.
– Вдовушка, наверное, интеллектуалочка, будешь ты теперь, Валера, как сыр в масле кататься. Слушай, а что ты за роман пишешь?
– И что, мне прямо к ней идти?
– Бежать, чудак, – приятель сам был готов сделаться Ве-ефомитом, – лететь, понял? Только сначала скажи, какой это ты незаурядный роман задумал? О чем?
Появился у приятеля шанс заглянуть за кулисы к Веефомиту – долг платежом красен.
– Да я пошутил, – расхохотался Веефомит, – ты что, ничего не понял? Поприкалывался, чтоб не так тоскливо было. Окстись! Какой роман? Что я, короче других? Вон сколько шары стольники заколачивать.
Приятель открыл рот.
– Ну ты даешь! Храбёр! Так может, мы это… вдвоем двинем, у этой вдовушки наверняка подружка есть, знаешь, не могу, так пе-реконторить охота!
Веефомит посмотрел ему в глаза и твердо сказал:
– Нет, туда я пойду один.
Пятница
Ксения могла слушать, она могла понимать. Еще тогда, когда приезжала на практику, когда сидели с ней на кухне допоздна и не смел дотронуться до ее руки. А так хотелось! Она, как глубокий колодец, далека, но зачерпнуть можно; попить можно, но нырнуть в глубину – нельзя, опасно. Она мечтала о таком вот неуемном, и встретила – талант налицо, энергии через край, интересно, остро, не соскучишься. И приехал, дабы жениться. Это было удобней сделать в столице, разумнее.
Дружно взялись за дело. Плодовито работалось. Многое дополнял, поправлял, и все выходило как нельзя лучше. Ксения знала меру и могла не спорить, о чем не знала, но могла и подсказать.
Потом перепечатывал на чистовики, читал ей, при чтении испытывал насыщение мыслью и полнотой чувства, возникал восторг от созданного («не мной, я лишь орудие») талантом. А в талантливости уже не сомневался, Ксения истово верила, что сдвинутся горы.
Поначалу и жениться-то не хотел, но Ксения подарила уверенность в силах,