Голубоглазый юноша. Даниэла Стил
ответил:
– Есть немножко… Но вообще-то не обязательно. Я привык есть раз в день.
– По необходимости или специально?
– И то, и другое.
– У меня вкусные оладьи, вот мюсли. Присоединишься? – Однажды, в приступе ностальгии, Джинни купила то и другое, а потом забыла в буфете. Сейчас она старалась не вспоминать оладьи Микки-Мауса, которые когда-то жарила для Криса. Оладьи ассоциировались у нее с сыном. Она знала, что к прошлому нет возврата.
– Звучит вкусно! – согласился Блу, глядя, как она заливает мюсли молоком. В морозильнике обнаружилось масло, в буфете – кленовый сироп.
После еды она позвонила Бекки, чтобы поздравить всех обитателей дома в Пасадене с Рождеством. На звонок ответил Алан, они немного поговорили, потом трубку взяла Бекки.
– Мне поговорить с папой или его это только запутает и расстроит? – спросила Джинни сестру. Вдруг отец не узнает ее голос, а если узнает, то будет еще хуже?
– Сегодня он сильно не в себе, принимает меня за маму, Марджи и Лиззи – за нас с тобой… По телефону он тебя точно не узнает, сегодня он бы тебя не узнал, даже если бы ты объявилась здесь.
– Представляю, как тебе достается! – сказала Джинни, чувствуя себя виноватой в том, что она не там.
– Что есть, то есть, – честно ответила Бекки. – Ты-то как? Чем сегодня займешься?
Она догадывалась, как тяжело дается Джинни Рождество в одиночестве, в компании призраков из прошлого.
– Знаешь, в этот раз я собираюсь провести праздник с другом, – задумчиво проговорила Джинни. Она разрешила Блу воспользоваться душем и теперь слышала, как он там плещется. Его одежду она решила пропустить через стиральную машину и сушилку на первом этаже, чтобы Блу встречал Рождество во всем чистом.
– Я думала, в Нью-Йорке у тебя нет друзей, – удивленно сказала Бекки. Она давно бросила уговаривать Джинни быть пообщительнее: сестра упорно отказывалась. Она объясняла, что ей хватает общения в командировках, а в Нью-Йорке ей никто не нужен, потому что она бывает там только наездами, на неделю-другую, редко дольше. К тому же ей бывало трудно объяснять людям свою ситуацию. Она не нуждалась в чужой жалости и ни с кем не хотела делиться своим горем. Других ее участь не касалась, а когда не желаешь открываться людям, как не желала Джинни, то о дружбе можно забыть. Она накрепко закупорилась, подобно устрице. Блу она поведала о Крисе и Марке больше, чем кому-либо за годы.
– Как не было, так и нет, – подтвердила Джинни. – Это недавнее знакомство.
Джинни знала, что сейчас последует.
– Мужчина?! – Было слышно, что Бекки шокирована.
– Не совсем. Мальчик. – Джинни не была уверена, что правильно поступает, пускаясь даже в эти скупые объяснения.
– В каком смысле «мальчик»?
– В таком: бездомный ребенок. Я пустила его к себе переночевать. – Сказав это, она была готова откусить себе язык. Они с Бекки уже не первый год жили, как на разных планетах. У Бекки были нормальная жизнь, семья, дом, ей было, чем рисковать. У Джинни не было ровным счетом