Избранные стихотворения. Владимир Ханан
Где ненависть привычней чая с блюдца,
По той причине, что имеет стаж.
Благослови, Земля, свои стада:
Худых овец двадцатого столетья,
Мильонного по счёту коммунизма,
Машин, ТэВэ, гриппозных новостроек,
Овец, из коих каждая паршива
По своему, и я меж них – втройне,
Чем и горжусь…
…О, вопреки всем бредням,
Душа не ложь, хоть ей подчинена,
Хотя моя железная страна
В обычные глухие времена
Не верит ни слезам, и ни обедням,
Ни даже телу собственному. В среднем,
Она скорей сурова, чем нежна.
Ах, зыбкий, лёгкий, призрачный рассвет,
Тот самый, что высвечивал героев,
Но в Купчино, в районе новостроек,
Его не видно…
Всемогущий Бог!
Бог турок и славян, и Вы, Конфуций,
Вы, Моисей и Вы, Исус Христос,
Творцы легенд, учений, конституций
И собственных судеб, взгляните: бос.
Да, бос и наг.
Да, бос, и наг, и злобен.
Без тени благодарности за ваш
Посильный вклад. Когда б не антураж,
Он был бы смерти медленной подобен!
Живу один, радетели, без вас!
…О, жизнь моя, когда б один лишь час
Я слышать мог Вселенной звон хрустальный,
Свободу пить, как воду из ручья,
Топтать траву, не спрашивая, чья,
Не чтить вождей, привычно гениальных,
Я б чтил тебя…
6
Я мог бы чтить тебя,
Когда бы здесь, в последнем этом Риме,
Знал не людей, а поле, речку, лес…
Когда Любовь спускается с небес,
То
Ненависть —
её земное имя.
«Вот так – хранителем ворот…»
Вот так – хранителем ворот,
От зимней матросни —
Не ко дворцу, наоборот,
Но к площади усни.
На зов, где вздыблен мотылёк,
И осенён в крестах,
И где ладонь под козырёк
Нам праздник приберёг.
Где неги под ногой торец
Покачивает плеть,
Пожатье плеч во весь дворец,
И синей школы медь.
Усни не враз, качни кивком,
Перемешай огни,
И валидол под языком
На память застегни.
Всё то, что плечи книзу гнёт,
Всё то, что вяжет рот,
Легко торец перевернёт,
И в память переврёт.
Не нашим перьям перешить
Уснувшей школы медь,
Но надо помнить, надо жить,
И надо петь уметь.
Лети на фоне кирпича,
Не знающий удил!
Ты много нефти накачал,
И желчью расцветил,
Чтоб я, у ворота ворот,
Терпя небес плевок,
Примерил множество гаррот,
Но горло уберёг.
Обухово
Обухово, на кладбищах твоих
Я буду ждать суда, покоя, мира.
Кресты и звёзды, точно души мёртвых,
Разделены дорожным полотном,
И в небе правит полукровка ворон.
Два гноя в нём текут, он сыт и пьян.
В чужих гробах лежит моя душа,
И сквозь гнилые доски прорастает.
Её глаза – кресты, берёзы, липы,
Простой цветок, и драгоценный мрамор.
Безмолвный или с надписью короткой
На клинописном языке иврит.
Два кладбища лежат в душе моей,
Уже не разделённые дорогой.
И нет уже «направо» и «налево»,
Не существует чисел, направлений,
А только почва… Почва и судьба.
Как просто жить на свете фаталистам,
Как в самом деле просто, Боже мой!
Сойти вот так однажды с электрички,
И, пристально взглянув по сторонам,
Вдруг осознать … легко и беспощадно,
Что ничего другого не осталось,
Как только ждать суда, покоя, мира,
Обухово, на кладбищах твоих.
«Из дома в холодную осень…»
Из