Листая летопись. 220 лет с незабвенным А. С. Пушкиным. Галина Александровна Белякова
это юный Вакх, в лавровом венце, сияющий и радостный, поёт, возвращаясь из Индии», – такими сравнениями одаривает М. П. Погодин в журнале «Москвитянин» в своих воспоминаниях поэта Н. М. Языкова.
«Ужасную новость сообщил сию минуту кн. Вяземский: не стало и поэта Языкова! Боже, всё лучшее падает, давая простор невежеству и бездарности.
Как это известие поразит и Гоголя и Жуковского! Они, после Пушкина, на нём только и отдыхали мыслию», – сокрушался П. А. Плетнёв.
Внешняя жизнь поэта Языкова была очень проста и обыкновенна; деятельность его была на поприще мысли и слова. Можно узнать многое из жизни поэта по стихам его.
Едва Николай Языков начал писать – его голос был услышан
Он ещё учился в университете, а его поэтическая слава прочно встала на ноги. Издатели приглашали его сотрудничать в журналах и альманахах. Он учился в Дерпте, городе, в котором процветал тогда немецкий дух. Небольшая кучка русских студентов теснилась вокруг Ямщикова. Его стихи становились песнями, и часто жители Дерпта собирались на берегах Эмбаха послушать, как поёт удалой хор русских студентов, плывущих на лодке:
Из страны, страны далёкой,
С Волги-матушки широкой,
Ради сладкого труда,
Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.
«Избыток чувств и сил», «буйство молодое» нашёл в стихах Языкова Пушкин.
О том же говорил Баратынский: «Языков, буйства молодого певец роскошный и лихой!» Стремительно летящий, упругий, полный жизни стих Языкова быстро завоевал себе место в русской поэзии. Языков вырос на Волге, волжская песенная стихия пробудила в нём поэта. Очень скоро он осознал её как самоценный художественный мир.И Языков стал записывать былины, песни, баллады о «добрых молодцах», Ермаке и Стеньке Разине, о «солдатах беглых, беспачпортных», о «лодочке не ловецкой, молодецкой, воровской…» Недаром же,
не где-нибудь, а здесь, на Волге, в Симбирске, во время одной из страшных волжских бурь возник незабываемый «Пловец»:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено…
2
Из воспоминаний А. Н. Татаринова, 1870 год, сокурсника по Дерптскому университету, Николая Языкова:
«Николай был всех нас богаче: ему доставляли из дому ежегодно до 6 тысяч рублей, несмотря на это, у Языкова никогда не было денег. При получении денег он тотчас же раздавал их своим заимодавцам и снова жил на пуф, т. е. в долг. При нём был крепостной человек, который обращался с ним нецеремонно. Языков часто платил за него трактирные долги.
Вообще Языков не был словоохотен, не имел дара слова, редко вдавался в прения и споры и только отрывистыми меткими замечаниями поражал нас. Мы все его любили за его редкую доброту и гордились его поэтическим талантом, ожидая от него нечто великого. Сам он редко говорил о своих стихах и не любил читать их. Все его стихи, даже самые ничтожные, выучивались наизусть, песни его клались на музыку и с любовью распевались студенческим