Сердце. Лана Мейер
начиная качать руки.
Мне казалось, что я вся насквозь промокла, еще и плакала…я, наверное, выгляжу просто ужасно, и уже несколько минут не могу отдышаться. Но я шла. Я начала двигаться.
И как бы я ни ненавидела Майкла, он прав. Я все время жалею себя по жизни. Что в школе, когда я была неприметной овечкой, что с Домиником, который всегда готов был сдуть с меня пылинки. Пожалеть, помочь, поддержать. Только благодаря поддержке мужа я стала двигаться по направлению к своим мечтам, но это долго не приносило результатов.
Потому что я не целеустремленная. И я недостаточно боролась.
– Не хочешь сказать «спасибо»? – съязвил Майкл, потому что я просто молчала. Так сильно ушла в себя, что и забыла, что нахожусь здесь, а не в отчаянном одиночестве своей комнаты.
– Ты кричал на меня, – новая волна злости – не разрушительная, но ощутимая, одолела меня. Он качал мышцы, как ни в чем не бывало, и его лицо почти не напрягалось при движениях. Ему не больно? Или он настолько терпим к боли?
– Я кричал, потому что это был единственный путь расшевелить тебя, – без эмоций произнес он, продолжая заниматься.
Я немного оттаяла. Если бы не наше прошлое, я бы даже действительно была ему благодарна.
– Я не была настойчива, – я говорила, хотя, судя по тому, как он смотрел в одну точку, Майкл уже потерял ко мне интерес. Хотя еще пятнадцать минут назад он массировал мне ноги и бедра. —Потому что боюсь перемен. Когда я выйду из этой больницы…все изменится.
Не знаю, почему сказала все это Майклу. Что за чертовщина происходит каждый раз, когда мы вместе?
– Я не готова. Была не готова, – я будто сама с собой разговаривала. – А как ты оказался здесь? – выпалила я, и Майк наконец снова выстрелил в меня своими стальными глазами-пулями.
– Я подрался и сломал руку, – он вдруг моргнул, почти растеряно, и слегка отвел глаза в сторону.
Звучало как-то абсурдно, потому что его руки выглядели такими сильными. Когда он делал упражнения, его бицепсы в темных татуировках напрягались так, что казалось они вот-вот лопнут.
Трахаться и драться.
Я даже помнила, как тогда, в шестнадцать, нащупывала вены на его бицепсах и просто сходила с ума от прикосновения к ним.
– В этом отделении нет пациентов с такими травмами.
– Ты решила заняться анкетированием? – парировал он, намекая на то, чтобы я от него отстала. И правда. Как глупо было задавать ему этот вопрос.
– Действительно, – я потянулась к костылям и, приготовившись снова испытать килогерцы боли, поднялась на ноги. – А ты не изменился, совсем.
Он даже бровью не повел, и я направилась к двери, стараясь сильно не кряхтеть, несмотря на то, что в ногу будто шип вставили.
– А ты изменилась внешне, Мика. Судя по всему, твоя попка была накаченной до того, как ты попала сюда. Не то, что в школе.
К моим щекам будто прилепили перцовые пластырь – они пылали, как и мой стыд, пробудивший в душе старые воспоминания.
– Не забудь есть побольше белка, иначе потеряешь остатки былой роскоши, –